ДТП не повод для выплаты страхового возмещения

Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 04.11.2020 по делу № 79-16/2020/937А/1059К

Ключевой вопрос, рассматриваемый судом: является ли повреждение двигателя внутреннего сгорания автомобиля следствием дорожно-транспортного происшествия?

Вывод суда: суд пришел к выводу, что повреждение ДВС (двигателя внутреннего сгорания) не является следствием ДТП, а произошло по причине непринятия водителем автомобиля мер по проверке технического состояния транспортного средства после ДТП на предмет наличия препятствий к осуществлению дальнейшей эксплуатации автомобиля, что вследствие продолжительной эксплуатации привело к повреждению и разгерметизации системы охлаждения и перегреву двигателя.

Суть дела: на 14-м километре автодороги «Минск — Дзержинск» Минского района с участием застрахованного автомобиля имело место дорожно-транспортное происшествие (наезд на дикое животное), в результате которого автомобилю причинены механические повреждения.

В соответствии с условиями договора страхования страховщиком выдано направление на ремонт поврежденного автомобиля в ООО «АБ». 21.06.2019 ремонтная организация уведомила истца о необходимости замены ДВС, вышедшего из строя в результате перегрева вследствие выявленного механического повреждения радиатора системы охлаждения двигателя и утечки охлаждающей жидкости из радиатора.

Страховщик указал на невыполнение требований подп. 54.5.1 п. 54 Правил № 23 добровольного страхования наземных транспортных средств (далее – Правила № 23), а также сослался на подп. 13.1 п. 13 Правил № 23, согласно которому не подлежит возмещению ущерб, причиненный в результате несоблюдения правил эксплуатации, установленных заводом-изготовителем (не допускается запуск двигателя, пока проблема его перегрева не разрешена).

Экономический суд г. Минска, отказывая в удовлетворении требований ООО «О» о взыскании со страхового предприятия страхового возмещения и процентов за пользование чужими денежными средствами, пришел к выводу, что повреждение ДВС не является следствием ДТП, а произошло по причине непринятия водителем автомобиля мер по проверке технического состояния транспортного средства после ДТП на предмет наличия препятствий к осуществлению дальнейшей эксплуатации автомобиля, что вследствие продолжительной эксплуатации привело к повреждению и разгерметизации системы охлаждения и перегреву двигателя.

Судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь постановила решение экономического суда г. Минска и постановление апелляционной инстанции этого суда по делу № 79-16/2020/937А оставить без изменения, а кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «О» — без удовлетворения.

Правомерно ли требование страховщика о возмещении расходов по страховой выплате страхователем в связи с несчастным случаем при причинении вреда транспортным средством страхователя?

Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 25.11.2020 по делу № 77-4/2020/371А/1131К

Ключевой вопрос, рассматриваемый судом: вправе ли страховщик требовать возмещения расходов по страховой выплате от лица, застрахованного по полису страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства, в связи с несчастным случаем на производстве?

Вывод суда: пособие по временной нетрудоспособности в связи с несчастным случаем на производстве не относится к предмету страхового возмещения по договору обязательного страхования владельцев транспортных средств.

Назначение и выплата потерпевшей пособия по временной нетрудоспособности в связи с несчастным случаем на производстве были произведены при наличии предусмотренных законодательством оснований, размер выплаченного пособия был рассчитан правильно.

Суть дела: при передвижении исполнявшей трудовые обязанности заместителя директора ЗАО «О» Г. по открытой площадке территории ОАО «Б», расположенной в г. Минске, на последнюю произошел наезд грузового автомобиля «Даф» под управлением водителя ЧТУП «С» Г. В результате произошедшего ДТП потерпевшей Г. причинены телесные повреждения.

В этой связи нанимателем потерпевшей (ЗАО «О») был составлен акт о несчастном случае на производстве формы Н-1 (далее – Акт), в котором указано, что причиной несчастного случая с потерпевшей явилось непринятие водителем транспортного средства всех мер по обеспечению безопасности пешеходов на проезжей части, а именно п. 133 Правил дорожного движения; лицом, допустившим нарушение требований законодательства о труде и об охране труда, является Г.

В отношении водителя составлен административный протокол по ст. 18.17 КоАП.

В связи с наличием между УСП «Б» и ЗАО «О» правоотношений по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний УСП «Б» в соответствии с Положением о страховой деятельности в Республике Беларусь, утвержденным Указом Президента Республики Беларусь от 25.08.2006 № 530 (далее – Положение о страховой деятельности), на основании отчета о средствах по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний ЗАО «О» зачтена сумма, выплаченная Г. по временной нетрудоспособности в связи с произошедшим несчастным случаем.

На основании вышеуказанных обстоятельств УСП «Б» после оставления без удовлетворения направленной в адрес ЧТУП «С» претензии обратилось в суд с иском о взыскании с последнего выплаченного страхового обеспечения (пособия по временной нетрудоспособности) потерпевшей Г. (работнику ЗАО «О»).

Возражая против удовлетворения иска, ЧТУП «С» в ходе судебного разбирательства, ссылаясь на п. 325 Положения о страховой деятельности, указывало на то, что оно не является лицом, на которого возложена обязанность по выплате заявленной истцом суммы, поскольку его ответственность, как владельца вышеуказанного транспортного средства, застрахована по соответствующему договору, заключенному непосредственно с истцом.

Также ответчик ссылался на недоказанность истцом размера исковых требований, недоказанность наличия причинно-следственной связи между полученными потерпевшей телесными повреждениями и периодом утраты трудоспособности, за который производились страховые выплаты, недоказанность наличия у потерпевшей права на получение пособия по временной нетрудоспособности в связи с несчастным случаем на производстве (недоказанность получения телесных повреждений при исполнении трудовых обязанностей).

По результатам рассмотрения дела суд первой инстанции, признав несостоятельными указанные возражения ответчика, пришел к выводу об обоснованности заявленных истцом требований, в связи с чем и вынес решение об удовлетворении иска.

К таким же выводам пришел и суд апелляционной инстанции, отказав в удовлетворении поданной ответчиком апелляционной жалобы.

Исходя из установленных по делу фактических обстоятельств и представленных доказательств, с учетом комплексного анализа норм главы 16 Положения о страховой деятельности, регламентирующих порядок и условия осуществления обязательного страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, а также норм утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 25.04.2014 № 393 Положения о порядке обеспечения пособиями по временной нетрудоспособности в связи с несчастными случаями на производстве и профессиональными заболеваниями судебные инстанции пришли к обоснованным выводам о том, что назначение и выплата потерпевшей Г. пособия по временной нетрудоспособности в связи с несчастным случаем на производстве были произведены при наличии предусмотренных законодательством оснований, размер выплаченного пособия был рассчитан правильно.

С учетом того, что возражениям ответчика в этой части судебными инстанциями дана надлежащая подробная правовая оценка, а ответчиком в кассационной жалобе такие выводы судебных инстанций не оспариваются, необходимость в их повторной оценке отсутствует.

Также судебные инстанции обоснованно не приняли во внимание доводы ответчика со ссылкой на п. 325 Положения о страховой деятельности об отсутствии у истца, как страховщика, права требовать возмещения расходов по страховому обеспечению с ответчика, транспортным средством которого причинен вред потерпевшему, поскольку последним застрахована его гражданская ответственность как владельца транспортного средства.

Так, из комплексного анализа норм главы 16 Положения о страховой деятельности и главы 13 этого Положения, в частности п. 180, в совокупности с нормами Правил определения размера вреда, причиненного жизни или здоровью потерпевшего в результате дорожно-транспортного происшествия, для целей обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, утвержденных приказом Белорусского бюро по транспортному страхованию от 11.08.2004 № 29-од (в действующей в период спорных правоотношений редакции), следует, что выплаченное в данном случае при вышеуказанных обстоятельствах пособие по временной нетрудоспособности в связи с несчастным случаем на производстве не относится к предмету страхового возмещения по договору обязательного страхования владельцев транспортных средств, о чем правомерно указали судебные инстанции.

При таких обстоятельствах принятые по делу судебные постановления подлежат оставлению без изменения, а кассационная жалоба ответчика – без удовлетворения.

Спор о расчете срока исковой давности по договору: что применять — КДПГ или Закон «О транспортно-экспедиционной деятельности»?

Постановление судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь от 18.11.2020 по делу № 300-21/2020/929А/1134К

Ключевой вопрос, рассматриваемый судом: правомерно ли применение норм КДПГ при определении срока исковой давности к договорным отношениям, указывающим на фактически сложившиеся отношения транспортной экспедиции?

Вывод суда: при определении срока исковой давности должны быть применены положения ст. 31 Закона Республики Беларусь от 13.06.2006 №124-З «О транспортно-экспедиционной деятельности», так как между сторонами был заключен договор на транспортно-экспедиционное обслуживание.

Суть дела: ИП С. и ООО «Б» 09.07.2018 заключили договор на транспортно-экспедиционное обслуживание (далее — договор) для урегулирования взаимоотношений, возникающих между сторонами при планировании, осуществлении и оплате транспортных услуг при перевозках грузов автомобильным транспортом в международном и внутриреспубликанском сообщении.

По условиям договора на каждую отдельную загрузку необходимо было оформить поручение (заявку), содержащее описание условий и особенностей конкретной перевозки, маршрут перевозки, являющиеся приложением к договору.

В соответствии с такими поручениями (заявками) ИП С. организовала осуществление перевозки грузов, что подтверждается представленными в материалы дела международными товарно-транспортными накладными «СMR» о доставке грузов.

Согласно указанным международным товарно-транспортным накладным «СMR» в качестве перевозчиков грузов выступили третьи лица, а не ИП С., которая не принимала груз к перевозке.

В связи с неполной оплатой оказанных услуг по организации перевозки грузов ИП С. направило в адрес ООО «Б» претензию, которая была оставлена без удовлетворения.

ООО «Б» возражало против удовлетворения исковых требований, сделав заявление о применении срока исковой давности, установленного ст. 31 Закона, и об отсутствии оснований для применения Конвенции о договоре международной перевозки грузов (принята в г. Женеве 19.05.1956, далее — КДПГ).

Удовлетворяя заявленные требования в части взыскания основного долга, пени, суд первой инстанции исходил из того, что между сторонами возник спор из международной перевозки, и применил нормы п. 1 ст. 32 КДПГ. Суд посчитал, что оснований для применения законодательства, регулирующего отношения сторон по договору транспортной экспедиции, не имеется.

При этом суд посчитал, что в части взыскиваемой пени за период с 22.07.2018 до 14.05.2019 был пропущен срок исковой давности, поэтому отказал в удовлетворении исковых требований в части взыскания пени, в остальной части размер взыскиваемой пени был уменьшен на основании ст. 314 ГК.

Экономический суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, оставив обжалованное решение без изменений.

Указанные выводы являются необоснованными, поскольку при рассмотрении дела суды неправильно квалифицировали имевшие место между сторонами фактические гражданские правоотношения, возникшие в рамках заключенного договора, что повлекло ошибочное применение к ним норм материального права.

Содержание п. 1.1 договора, действия сторон при исполнении договора, представленные международные товарно-транспортные накладные "СMR" указывают на то, что в данном случае между сторонами при исполнении поручениями (заявками) возникли отношения транспортной экспедиции, к которым подлежат применению нормы права, которыми осуществляется правовое регулирование транспортной экспедиции.

Содержание международных товарно-транспортных накладных «СMR» не подтверждает возникновение между ИП С. и ООО «Б» гражданских отношений по международной перевозке грузов, поскольку ИП С. не является участником этих перевозок, которому передавался вверенный для перевозки груз, как и его отправителем. В данном случае заявленные требования вытекали не исходя из обстоятельств осуществления международных перевозок грузов третьими лицами, а из условий заключенного между сторонами договора. При таких обстоятельствах оснований для применения к спорным правоотношениям п. 1 ст. 32 КДПГ не имелось.

ИП С. в ходе рассмотрения дела не доказала наличие обстоятельств, свидетельствующих о прерывании, приостановлении течения срока исковой давности, которые бы свидетельствовали о том, что установленный ст. 31 Закона срок исковой давности не пропущен.

С учетом изложенного вынесенные по делу судебные постановления подлежат отмене с принятием нового постановления об отказе в удовлетворении заявленных требований в полном объеме.