Увеличение уставного фонда хозобщества за счет дополнительного вклада третьего лица: корпоративный акт или сделка?

Обстоятельства дела

ОДО «П» было зарегистрировано гр-ном К. (доля 95 %) и его супругой (доля 5 %).

Определением суда от 01.07.2016 в качестве меры обеспечения исковых требований гр-на Ж. по ходатайству последнего наложен запрет на распоряжение долей гр-на К. в ОДО «П».

Решением суда от 22.09.2016 исковые требования гр-на Ж. удовлетворены в полном объеме. Решение вступило в законную силу.

В рамках исполнительного производства выяснилось, что 27.06.2016 (за 3 дня до наложения запрета на распоряжение долей гр-на К. в ОДО «П») было проведено общее собрание участников ОДО «П», одним из вопросов повестки которого являлось увеличение уставного фонда путем внесения дополнительного вклада третьим лицом С. — гражданином Российской Федерации.

27.07.2016 (в период действия запрета на отчуждение доли) изменения в устав ОДО «П» были зарегистрированы в ЕГР. В соответствии с внесенными изменениями уставный фонд ОДО «П» увеличился на 4000,00 руб. за счет средств третьего лица — гр-на С. 

Состав участников и доли в ОДО «П» после внесения изменений распределились следующим образом: доля гр-на С. — 96,85 %, доля гр-на К. — 2,99 %, доля супруги гр-на К. — 0,16 %.

В результате доля гр-на К. уменьшилась с 95 % до 2,99 % (более чем в 30 раз).

Способ защиты нарушенных прав

Гр-н Ж. оспорил действия по увеличению уставного фонда ОДО «П» как сделку, заявив иск об установлении факта ничтожности данной сделки как не соответствующей законодательству (ст. 169 ГК). В качестве соответчиков были указаны гр-н К. и ОДО «П». 

При выборе способа защиты и формулировании исковых требований гр-н Ж. исходил из следующего. 

Оспорить решение общего собрания участников ОДО «П» Ж. не вправе, поскольку согласно положениям ч. 7 ст. 45 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 № 2020-XII «О хозяйственных обществах» (далее — Закон № 2020-XII), будучи кредитором гр-на К., он не являлся и не является участником ОДО «П».

Оспорить законность регистрации изменений в устав ОДО «П» в рассматриваемых обстоятельствах гр-н Ж. также не вправе в силу норм пп. 24 и 26 Положения о государственной регистрации субъектов хозяйствования, утвержденного Декретом Президента Республики Беларусь от 16.01.2009 № 1. Указанный тезис полностью подтверждается как судебной практикой, так и положениями постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 20.12.2018 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства при рассмотрении судами экономических дел, связанных с государственной регистрацией и ликвидацией (прекращением деятельности) субъектов хозяйствования».

Оспаривание увеличения уставного фонда через механизмы установления юридических фактов (глава 26 ХПК) не имеет положительной перспективы ввиду как минимум наличия спора о праве.

Исходя из изложенного гр-ном Ж. избран по сути единственный приемлемый способ защиты — оспаривание действительности сделки по увеличению уставного фонда за счет средств третьего лица.

Одним из дополнительных факторов, повлиявших на выбор формы и способа защиты прав, явился подход Верховного Суда Российской Федерации (далее — ВС РФ). Столкнувшись с подобной дилеммой по выбору способа защиты, ВС РФ занял однозначную позицию по признанию действий по увеличению уставного фонда хозобщества за счет дополнительного вклада третьего лица распорядительной сделкой*. Указанный подход ВС РФ позволяет оспаривать действия по увеличению уставного фонда хозобщества, используя механизмы установления факта ничтожности сделок или признания их недействительными, в том числе по основанию фиктивности.

* В частности, определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ № 303-ЭС16-6492 от 28.06.2016, определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ № 301-ЭС17-13352 от 25.01.2018, а также постановление Президиума ВАС РФ № 9913/13 от 21.01.2014.

Позиция истца

1. Увеличение уставного фонда за счет дополнительного вклада третьего лица является сделкой, которой был нарушен запрет распоряжения долей гр-на К., установленный постановлением суда, а потому ничтожной в силу положений ст. 169 ГК.

При совершении указанной хозяйственной операции участвовали встречные воля и волеизъявление:

— гр-на С. — волеизъявление зафиксировано в заявлении третьего лица (ч. 6 ст. 105 Закона № 2020-XII);

— ОДО «П» — волеизъявление зафиксировано во внутрикорпоративном акте — решении общего собрания участников (ч. 6 ст. 105 Закона № 2020-XII, протокол № 1 от 27.06.2016).

СКЭД многократно в качестве кассационной инстанции* дословно подтверждала позицию, согласно которой решение высшего органа управления хозобществом в соответствии с нормами пп. 2 и 3 ст. 90 ГК направлено на реализацию воли самого общества в рамках корпоративных отношений, а не воли его участников или иных третьих лиц и является корпоративным актом хозяйственного общества.

* В частности, постановление СКЭД от 03.03.2020 по делу № 29-1/2019/1579А/167К.

Иными словами, для увеличения уставного фонда хозобщества за счет дополнительного вклада третьего лица необходимо волеизъявление этого третьего лица. Для выражения и оформления такого волеизъявления законодательством установлена особая форма (заявление), а решение общего собрания участников хозобщества об увеличении уставного фонда, оформленное протоколом, никак не может формировать и отражать волю третьего лица.

Таким образом, рассматриваемое увеличение уставного фонда представляет собой встречное волеизъявление различных субъектов прав и является двусторонней сделкой.

2. Помимо волеизъявления сторон необходимо совершение фактических действий по увеличению уставного фонда: непосредственное внесение третьим лицом средств в уставный фонд хозобщества. Без фактического внесения денежных средств третьим лицом уставный фонд не может рассматриваться как измененный, а сделка по увеличению уставного фонда, соответственно, — как совершенная.

В соответствии с п. 3 ст. 48 ГК изменения учредительных документов приобретают силу для третьих лиц с момента их государственной регистрации, а в случаях, установленных законодательными актами, — с момента уведомления органа, осуществляющего государственную регистрацию, о таких изменениях. Однако юридические лица и их учредители (участники) не вправе ссылаться на отсутствие регистрации таких изменений в отношениях с третьими лицами, действовавшими с учетом этих изменений.

Правовая цель сделки по увеличению уставного фонда может быть достигнута исключительно после внесения изменений в устав ОДО. До момента внесения изменений в устав ОДО правовые последствия сделки по увеличению уставного фонда в отношении любых третьих лиц не имеют юридической силы. 

Юридический состав сделки по увеличению уставного фонда включает:

— оформленные документально волеизъявления сторон — третьего лица, участников и хозобщества;

— факт увеличения уставного фонда (непосредственное внесение вклада третьим лицом);

— внесение и государственная регистрация изменений в устав.

Каждое из вышеуказанных действий направлено на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей, и в совокупности они образуют сложный юридический состав, являющийся сделкой. 

3. Учитывая тот факт, что совершением рассматриваемой сделки по увеличению уставного фонда нарушен запрет, установленный судебным постановлением, вступившим в законную силу, сделка является ничтожной, поскольку противоречит законодательству Республики Беларусь (ст. 169 ГК).

Справочно.
Вступившие в законную силу судебные постановления обязательны для всех граждан, в том числе должностных лиц, а также юридических лиц и подлежат исполнению на всей территории Республики Беларусь (ч. 1 ст. 24 ГПК).

Позиция ответчиков и третьего лица

1. Увеличение уставного фонда ОДО «П» за счет дополнительного вклада гр-на С. не является сделкой.

2. Решение общего собрания участников ОДО «П» об увеличении уставного фонда принято 27.06.2020, то есть до установления запрета суда на распоряжение долей, в связи с чем права участия третьего лица С. в уставном капитале ОДО «П» возникли до установления запрета.

Выводы судов первой и апелляционной инстанций 

1. В силу положений пп. 2 и 3 ст. 90 ГК решение высшего органа управления хозобществом направлено на реализацию воли самого общества, а не воли его участников. Между тем действия по увеличению уставного фонда хозобщества, в том числе за счет вклада третьего лица, относятся к исключительной компетенции общего собрания участников хозобщества и, по мнению суда, полностью основываются на внутрикорпоративном акте — решении собрания. Решение общего собрания участников общества не является сделкой. 

2. Законодательством Республики Беларусь предусмотрены иные последствия нарушения запрета, установленного судебным постановлением (ч. 3 ст. 255 ГПК, а также ст. 24.8 КоАП), что исключает в силу ст. 169 ГК ничтожность сделки, совершенной в обход запрета. 

3. В удовлетворении исковых требований отказано по совокупности приведенных в решении доводов.

Позиция истца в суде кассационной инстанции

1. Законодательством Республики Беларусь не установлены иные последствия совершения сделок, нарушающих вступившие в силу судебные постановления.

Так, сделка будет считаться ничтожной на основании ст. 169 ГК только при отсутствии указания в законодательном акте на оспоримость такой сделки, а также если в законодательном акте не будут предусмотрены иные последствия нарушения.

2. В соответствии с ч. 3 ст. 255 ГПК истец вправе требовать с лиц, нарушивших требования, указанные в пп. 2 и 3 ч. 1 упомянутой статьи, возмещения убытков, причиненных неисполнением определения об обеспечении иска.

Согласно ст. 24.8 КоАП (в редакции, действовавшей на момент вынесения решения, которая вступила в силу после принятия искового заявления к рассмотрению судом) нарушение ответчиком либо должником запрета суда, судебного исполнителя на совершение определенных действий, а равно нарушение другим лицом запрета суда, судебного исполнителя на передачу имущества ответчику либо должнику или на выполнение по отношению к ним иных обязательств влекут предупреждение или наложение штрафа в размере до 30 базовых величин.

Вышеприведенные правовые нормы (ч. 3 ст. 255 ГПК, ст. 24.8 КоАП) устанавливают последствия нарушения лицом процессуальных обязанностей по исполнению как судебных постановлений, так и постановлений органов принудительного исполнения, установленных нормами процессуального права. 

В то же время приведенные нормы не предусматривают последствий совершения гражданско-правовых сделок, совершенных в обход установленных судебными постановлениями запретов*. 

* Постановление Кассационной коллегии Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь от 05.06.2012 (дело № 2-22/2012/3/230А/242А/390К).

Позиция ответчика в суде кассационной инстанции

Постановления судов первой и апелляционной инстанции законны и обоснованны.

Ключевые выводы судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь

1. Выводы судов первой и апелляционной инстанции о том, что изменение пропорционального соотношения между долями участников общества явилось следствием принятия уполномоченным органом общества решения об увеличении размера уставного фонда за счет денежных средств третьего лица, которое в силу ст. 49 и 154 ГК не является сделкой, правомерны.

2. Несогласие истца с выводами судов нижестоящих инстанций в части наличия иных последствий нарушения запрета, установленного судебным постановлением, предусмотренных в ч. 3 ст. 255 ГПК и ст. 24.8 КоАП, что исключает в силу ст. 169 ГК ничтожность сделки, совершенной в обход запрета, не влияет на правильность прочих выводов судов нижестоящих инстанций об отказе в удовлетворении исковых требований.

3. Постановления судов первой и апелляционной инстанции оставлены без изменений, кассационная жалоба — без удовлетворения.

Выводы
Постановление СКЭД в части квалификации действий различных лиц (третьего лица С., ОДО «П», участников ОДО «П») по увеличению уставного фонда хозобщества за счет дополнительного вклада третьего лица исключительно как внутрикорпоративного акта — решения общего собрания участников хозобщества, представляется проблематичным и требующим полноценной дискуссии, включая дополнительные разъяснения со стороны представителей Верховного Суда Республики Беларусь, ввиду следующего.
С правовой точки зрения СКЭД фактически наделила общее собрание участников хозобщества правом формировать и выражать волю третьего лица, которое в момент проведения собрания не является участником общества. Указанная позиция вызывает серьезные сомнения.
Отметим, что увеличение уставного фонда хозобщества за счет дополнительного вклада третьего лица является распространенным механизмом, используемым недобросовестными должниками для передачи контроля над своим имуществом — долей в уставном фонде, при угрозе обращения взыскания на нее кредиторами.
По нашему мнению, указанные выводы судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь фактически могут поставить в тупик добросовестного кредитора при выборе средств правовой защиты в случае, если во избежание обращения взыскания должник передаст имущественный эквивалент доли (ее действительную стоимость), а также контроль над обществом (права по управлению) третьему лицу посредством указанного механизма увеличения уставного фонда.