Обстоятельства дела
Стороны заключили договор на перевозку грузов автомобильным транспортом в международном сообщении, а заявкой на перевозку конкретизировали условия конкретной перевозки груза (тремя автомобилями трех комбайнов по маршруту Германия — Казахстан) и согласовали стоимость услуг.
В ст. 290 ГК закреплено, что обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями законодательства.
Исполняя заявку истца, ответчик выполнил перевозку груза, используя 3 автомобиля, что подтверждается содержанием 3 CMR-накладных. Вместе с тем условиями транспортного заказа определены сроки доставки груза в период с 17.07.2017 по 03.08.2017 совместным заездом на таможню назначения, тогда как фактически два автомобиля, перевозивших груз, прибыли к месту доставки 16.08.2017, а один — 18.08.2017. Соответственно, общее количество дней опоздания всех 3 автомобилей составило 41 день. Заказчик заявил в суд требования о взыскании с перевозчика неустойки (штрафа) за опоздание на таможню назначения.
В качестве оснований для взыскания штрафа заказчик указал на ч. 1 ст. 17 Конвенции о договоре международной перевозки грузов (заключена 19.05.1956 в г. Женеве, далее — Конвенция КДПГ), ч. 1 ст. 747 ГК и условия договора, изложенного на польском языке, которые устанавливают ответственность перевозчика за просрочку в доставке груза в размере 350 евро за каждые полные сутки опоздания.
Позиция ответчика
Представитель ответчика указал на то, что пункт договора в части неустойки, который изложен на русском языке, устанавливает ставку штрафа в размере 450 евро, тогда как соответствующий пункт договора, изложенный на польском языке, устанавливает ставку штрафа в размере 350 евро. По мнению истца, двоякое изложение условий наступления ответственности перевозчика свидетельствует о том, что в процессе заключения договора стороны не достигли соглашения о размере такой ответственности. Поэтому требования ответчика являются необоснованными и в их удовлетворении следует отказать.
Позиция истца
Согласно ст. 401 ГК при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Если правила, содержащиеся в ч. 1 ст. 401 ГК, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора.
Исходя из формулировки обеих редакций (русскоязычной и польскоязычной) соответствующего пункта договора, можно сделать однозначный вывод о том, что сторонами согласовано (и это соответствует воле обеих сторон) установление в интересах заказчика гражданско-правовой ответственности перевозчика в виде неустойки (штрафа) за просрочку в доставке за каждые полные сутки опоздания, возникшего по его прямой вине.
Разночтения в языковых редакциях касаются только размера поименованного штрафа, что можно объяснить технической ошибкой лица, выполнявшего перевод первоначальной редакции соглашения сторон. Местом заключения договора являлся г. Брест, и первоначальная редакция выполнялась непосредственно работником заказчика на русском языке.
Вместе с тем, учитывая, что сторонами подписаны обе языковые редакции договора (то есть несмотря на данную техническую ошибку перевозчик согласовывает обе языковые редакции) и условиями договора установлена их равная юридическая сила, руководствуясь принципом добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений, заказчик формулирует свои исковые требования, исходя из размера штрафа, содержащегося в польскоязычной редакции договора, то есть в меньшем размере.
Выводы суда первой инстанции
В соответствии с п. 1 ст. 390, п. 1 ст. 402, п. 2 ст. 404 ГК договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей; договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора; договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами.
В рассматриваемом случае каждая часть договора (и на русском, и на польском языке) подписана сторонами в отдельности.
Поскольку текст пункта о неустойке каждой части договора содержит аналогичную по содержанию формулировку условия об установлении ответственности перевозчика за просрочку доставки груза, суд счел обоснованной позицию заказчика о том, что при исчислении общей величины штрафа им использована согласованная сторонами ставка штрафа в размере 350 евро за каждые полные сутки опоздания.
На основании п. 1 ст. 17 и п. 1 ст. 18 Конвенции КДПГ перевозчик несет ответственность за задержку доставки груза; бремя доказывания наличия обстоятельств, при которых ответственность не наступает, возлагается на перевозчика.
Согласно п. 4 заявки на перевозку срок доставки груза установлен следующим образом — 31.07.2017–03.08.2017 в 07.00 по местному времени совместным заездом трех автомобилей. Отметками в CMR-накладных подтверждается, что двумя автомобилями груз был доставлен 16.08.2017, а одним автомобилем — 18.08.2017, то есть истцом допущено нарушение согласованного срока доставки груза.
В силу изложенного требования заказчика о взыскании с перевозчика штрафа за опоздание на выгрузку предъявлены правомерно.
Выводы суда апелляционной инстанции
Суд апелляционной инстанции указал также на то, что условие об ответственности за опоздание транспортного средства в виде штрафа в размере 450 евро за каждые сутки опоздания содержалось в том числе в особых условиях заявки, однако ответчик его не принял и составил соответствующий протокол разногласий.
С учетом изложенного суд первой инстанции, по мнению суда апелляционной инстанции, сделал правильный вывод о том, что, поскольку текст условия каждой части договора содержит аналогичную по содержанию формулировку об установлении ответственности перевозчика за просрочку доставки груза, условие об установлении ответственности перевозчика за просрочку доставки груза в размере 350 евро за каждые полные сутки опоздания должно быть признано согласованным.
***
Несмотря на то, что приведенный выше спор завершился благоприятно для заказчика, полагаем, что его можно было бы избежать даже в случае намеренного искажения одной из сторон соответствующего условия об ответственности при обмене экземплярами договора в ходе его заключения либо технической ошибки исполнителя, выполнявшего подготовку проекта, при соблюдении ряда рекомендаций.
Рекомендации:
1. На стадии разработки и согласования договора следует определить один язык, который имеет преимущество перед другим языком. При этом логичнее определить основным языком тот, на котором изначально составлялся договор.
2. Альтернативным вариантом является согласование в двуязычном договоре условий о применении норм, закрепленных в Принципах Международного института унификации частного права «Международных коммерческих договоров» (Принципы УНИДРУА, совершены в г. Риме 01.01.1994). Это также позволит исключить возможные споры по толкованию в последующем, поскольку согласно ст. 4.7 указанных Принципов если договор составлен на двух или более языках и каждый из его текстов имеет одинаковую силу, то в случае расхождения между текстами предпочтение отдается толкованию в соответствии с вариантом текста договора, который был составлен первоначально (ст. 4.7). При этом важно помнить, что Принципы УНИДРУА не являются обязательными и должны применяться только тогда, когда стороны договорились об этом в договоре.
