Суд Евразийского экономического союза уполномочен на рассмотрение споров в том числе между хозяйствующими субъектами и Евразийской экономической комиссией. Так, хозяйствующий субъект может обжаловать решение (часть решения) или действие (бездействие) Комиссии.
Со вступлением в силу с 1 января 2015 г. Договора о Евразийском экономическом союзе, подписанного 29 мая 2014 г. в г. Астане (далее — Договор), начал функционировать постоянно действующий судебный орган Евразийского экономического союза (далее — Союз, ЕАЭС) — Суд Евразийского экономического союза (далее — Суд).
Пунктом 2 Статута Суда Евразийского экономического союза (приложение № 2 к Договору, далее — Статут Суда) предусматривается, что целью деятельности Суда является обеспечение единообразного применения государствами-членами и органами Союза Договора, международных договоров в рамках Союза, международных договоров Союза с третьей стороной и решений органов Союза.
Как следует из п. 39 Статута Суда, к компетенции Суда наряду с рассмотрением споров по вопросам реализации Договора, международных договоров в рамках Союза и (или) решений органов Союза, возникающих между государствами — членами Союза, между государством — членом Союза и Евразийской экономической комиссией (далее — Комиссия), отнесено рассмотрение споров между хозяйствующими субъектами и Комиссией.
Согласно п. 41 Статута Суда вопрос о наличии компетенции Суда по разрешению спора разрешается Судом ex officio, который при определении того, обладает ли он компетенцией рассматривать спор, руководствуется Договором, международными договорами в рамках Союза и (или) международными договорами Союза с третьей стороной.
Из 3 обращений хозяйствующих субъектов, поступивших в Суд к настоящему времени, два заявления не были приняты к производству. Одно — как не подпадающее под компетенцию Суда, другое — в связи с несоблюдением порядка досудебного урегулирования спора. Третье заявление было принято к производству, однако впоследствии отозвано истцом на стадии судебного разбирательства.
Такая картина свидетельствует о том, что на текущем этапе деятельности Суда наблюдается недостаток качественных обращений хозяйствующих субъектов, позволяющих Суду реализовать свою компетенцию в полной мере.
Анализируя положения п. 39 Статута Суда, можно выделить два вида заявлений хозяйствующих субъектов, рассмотрение которых отнесено к компетенции Суда:
В данном случае видится справедливым мнение А. С. Исполинова о том, что «…крайне широкая формулировка, использованная в Договоре, ставит Суд перед необходимостью выработать свое собственное толкование этого положения. Причем возможных вариантов у Суда не так уж и много: Суд может выбрать широкое толкование этой формулировки, и тогда он рискует оказаться погребенным под валом во многом необоснованных жалоб, либо пойти по пути Суда ЕС и со временем выработать своего рода аналог формулы Плауманна (Plaumann formula)»*.
Сопоставление содержания указанных норм Статута Суда позволяет выделить два ключевых критерия, имеющих значение для решения вопроса об отнесении спора к компетенции Суда:
Согласно подп. б) п. 1 ст. 45 Регламента Суда, утвержденного Решением Высшего Евразийского экономического совета от 23.12.2014 № 101 (далее — Регламент Суда), проверка факта нарушения прав и законных интересов хозяйствующих субъектов осуществляется при рассмотрении дела в судебном заседании.
Из ст. 26 Регламента Суда следует, что при решении вопроса о принятии заявления к производству осуществляется предварительное определение компетенции Суда рассматривать спор. На это также указывают положения ст. 39 Регламента Суда, предусматривающие возможность предоставления истцом дополнительных документов и материалов, имеющих отношение к спору, и уточнения своих требований.
Как видно, имеются основания полагать, что наличие нарушения прав и законных интересов хозяйствующего субъекта проверяется не при подаче заявления, а в ходе рассмотрения его по существу. В ином случае заявления, по которым не подтверждается факт нарушения, заведомо не будут приняты к производству.
Необходимо отметить, что решение или действие (бездействие) Комиссии, непосредственно затрагивающее права и законные интересы хозяйствующего субъекта, не всегда влечет их нарушение. Поэтому наличие основного критерия само по себе не означает то, что решение или действие (бездействие) Комиссии повлекло нарушение прав и законных интересов хозяйствующего субъекта.
В свою очередь, отсутствие основного критерия исключает наличие дополнительного критерия, так как решение или действие (бездействие) Комиссии не может повлечь нарушение прав и законных интересов хозяйствующего субъекта, если оно непосредственно не затрагивает их.
На практике неизбежно возникает вопрос, возможно ли на стадии принятия заявления к производству, давая формально-юридическую оценку заявлению и не рассматривая его по существу, однозначно установить, затрагиваются ли права и законные интересы истца непосредственно, ведь каждый хозяйствующий субъект самостоятельно формирует свою позицию в этом вопросе.
В случаях, когда хозяйствующий субъект в соответствии с Регламентом Суда формулирует требования и подробно приводит свои доводы либо из текста заявления явно усматривается, что заявленные требования выходят за пределы компетенции Суда, сложностей на стадии принятия заявления к производству не возникает.
Недостаточно четкая формулировка требований и соответствующих правовых обоснований в обращении хозяйствующего субъекта влечет необходимость исследования состязательных документов для решения вопроса о компетенции Суда по разрешению спора, которое возможно исключительно в процессе судебного разбирательства.
В этой связи словосочетание «непосредственно затрагивает», за исключением случаев, когда оспариваемое решение или действие (бездействие) Комиссии касается конкретного хозяйствующего субъекта, нуждается в более глубоком осмыслении.
Полагаем, что решение или действие (бездействие) Комиссии может признаваться непосредственно затрагивающим права и законные интересы хозяйствующего субъекта и оспариваться в Суде в том случае, если оно влечет очевидные изменения в правовом положении этого хозяйствующего субъекта.
Во избежание правовой неопределенности целесообразно установить, по каким критериям следует оценивать, произошли ли очевидные изменения в правовом положении хозяйствующего субъекта, если оспариваемое решение или действие (бездействие) Комиссии касается неопределенного круга субъектов.
Должны ли эти изменения в правовом положении хозяйствующего субъекта быть реальными либо они могут быть потенциальными? Соответственно, должно ли обращение хозяйствующего субъекта быть следствием применения к нему оспариваемого решения или действия (бездействия) post factum либо оно может быть направлено на защиту его прав и интересов в будущем — ante factum?
На первоначальном этапе деятельности представляется закономерным обращение Суда к опыту других международных судебных органов, имеющих устойчивую судебную практику разрешения споров в условиях экономической интеграции.
Для дальнейшего успешного развития евразийской интеграции судебное нормотворчество неизбежно*. С данным тезисом можно согласиться, поскольку формирование собственной судебной практики позволит Суду разрешить названные вопросы, при этом наиболее важные правовые позиции Суда, на наш взгляд, могли бы получать нормативное закрепление в праве Союза.
