Продолжаем наш обзор постановлений судебной коллегии по экономическим делам Верховного Суда по кассационным, апелляционным, надзорным жалобам. Это первая часть обзора постановлений, размещенных на сайте Суда 27 ноября 2018 г.
Содержание:
(Дело № 105-10/2017/126А/1478К)
Суд отказал в кассационном пересмотре решения о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам предприятия-банкрота, указав, что Декрет № 7, на который ссылались ответчики, обратной силы не имеет.
Решением Экономического суда Могилевской области по делу № 105-10/2017 удовлетворен иск о взыскании с группы ответчиков солидарно в порядке привлечения к субсидиарной ответственности 125364,49 руб. по задолженности ООО «К». После вступления в законную силу решения выданы судебные приказы.
В последующем двое из ответчиков (Б.Е.А. и М.А.Н.) подали кассационную жалобу, в которой указали, что вновь открывшимся обстоятельством является вступление в силу подп. 5.6 п. 5 Декрета Президента Республики Беларусь № 7, нормы которого, по их мнению, распространяют свои действия на период рассмотрения дела № 105-10/2017. Заявители указали, что в ходе рассмотрения дела виновность (умышленность) действий заявителей не была доказана, в связи с чем имеются основания для возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы, т.к. судебные инстанции исходили из того, что действие гражданского законодательства во времени регулируется статьей 4 ГК. Поскольку Декретом № 7 не предусмотрено иное, действие подпункта 5.6 пункта 5 Декрета во времени регулируется ч. 1 ст. 4 ГК.
В рассматриваемом случае предусмотренных частью второй статьи 319 ХПК («Основания для возобновления дела по вновь открывшимся обстоятельствам» - примеч. ред.) оснований для возобновления дела №105-10/2017 по вновь открывшимся обстоятельствам не имеется.
Судебные инстанции правомерно исходили из того, что действие гражданского законодательства во времени регулируется статьей 4 ГК. Поскольку Декретом № 7 не предусмотрено иное, действие подпункта 5.6 пункта 5 Декрета во времени регулируется частью первой статьи 4 ГК.
Согласно части первой статьи 4 ГК, если иное не предусмотрено Конституцией Республики Беларусь и принятыми в соответствии с ней иными законодательными актами, акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим: после введения их в действие; до введения их в действие в части прав и обязанностей, возникших после введения их в действие.
При таких обстоятельствах оснований для отмены вступивших в законную силу обжалуемых судебных постановлений не имеется.
Комментарий редакции:
Согласно ст. 4 ГК акты гражданского законодательства не имеют обратной силы. Вместе с тем ст. 67 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» указывает, что НПА имеет обратную силу, когда он смягчает или отменяет ответственность граждан, в том числе ИП и юридических лиц, либо когда в самом НПА или в акте о введении его в действие прямо предусматривается, что он распространяет свое действие на отношения, возникшие до его вступления в силу.
На необходимость выработки общих алгоритмов действий по применению Декрета № 7 год назад обращал внимание также и Верховный Суд. Сейчас же, спустя год, можно сделать вывод, что Декрет обратной силы не имеет. На это указывают и эксперты в области банкротства.
(Дело № 202-24/2018/1023А/1433К)
Коллегия отказала в пересмотре дела о признании сделки ничтожной, указав, что нормы, на которые ссылается заявитель, определяют порядок оценки имущества банкрота, а не цены договора.
Заявитель кассационной жалобы просит отменить решение экономического суда г. Минска и постановление апелляционной инстанции этого же суда по иску к ООО «УПК», ЗАО «М» об установлении факта ничтожности сделки — договора купли-продажи недвижимого имущества (инстанциями отказано в удовлетворении иска о признании договора ничтожным).
Заявитель указывал на несоответствие договора ст. 44, ч. 10 ст. 127 Закона Республики Беларусь «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон) о правилах проведения независимой оценки недвижимого имущества, результат которой согласно пункту 12.2.6 СТБ 52.3.01-2011 действует в течение года со дня проведении данной оценки.
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы: нормы, на которые ссылается истец в обоснование иска (статей 44 и 127 Закона), не определяют условие заключения договора купли-продажи имущества, а определяют порядок оценки имущества должника (банкрота) и определения начальной цены имущества, выставляемого на торги.
Как видно из материалов дела, определением Хозяйственного суда города Минска от 19.10.2012 возбуждено производство по делу об экономической несостоятельности (банкротстве) ООО «УПК» (должника).
Собранием кредиторов должника от 11.04.2013 принято решение о реализации административного помещения, расположенного по адресу: г. Минск, ул. Сурганова (далее — объект, имущество).
Внеочередное общее собрание кредиторов должника решило поручить оценку имущества должника РУП «ПИБ» (составлен стандартный отчет по определению рыночной стоимости объекта от 03.10.2013), а его реализацию — КУП «МЦН».
ООО «УПК» (доверитель) и КУП «МЦН» (поверенный) подписан договор поручения на организацию и проведение торгов в форме открытого аукциона по продаже помещения.
В связи с признанием несостоявшимися аукциона по продаже объекта общим собранием кредиторов должника (протокол от 27.08.2014 № 6) принято решение о выставлении на продажу объекта недвижимости со снижением стоимости на 5 % от стоимости, заявленной на прошедших торгах, при повторных торгах — еще на 5 %. Общим собранием кредиторов должника (протокол от 18.11.2014 № 7) принято решение о снижении стоимости помещения на 7,5 %.
Согласно протоколу заседания комиссии по проведению торгов от 29.12.2014 на участие в торгах поступило одно заявление, единственный участник выразил согласие на приобретение объекта по начальной цене, увеличенной на 5 %. Комиссия решила продать объект недвижимости единственному участнику торгов — ЗАО «М».
ООО «УПК» (продавец) и ЗАО «М» (покупатель) подписан договор купли-продажи помещения. Согласно договору продажа осуществляется в соответствии с протоколом от 29.12.2014 о результатах торгов по продаже помещения по цене 3 607 803 254 руб. (до деноминации) без НДС.
Указанные выше факты установлены вступившим в законную силу решением Экономического суда города Минска от 04.04.2018 по делу № 23-24/2018 и в соответствии со статьей 106 ХПК доказыванию по настоящему делу не подлежат. Указанным судебным постановлением также установлено, что, поскольку независимая оценка административного помещения проведена РУП «ПИБ» 03.10.2013, на момент объявления торгов на 29.12.2014 срок оценки истек.
Истец указывал на несоответствие договора требованиям законодательства (ст. 44, ч. 10 ст. 127 Закона) о правилах проведения независимой оценки недвижимого имущества, результат которой согласно пункту 12.2.6 СТБ 52.3.01-2011 действует в течение года со дня проведении данной оценки.
Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении иска, указал, что нормы, на которые ссылается истец, определяют порядок установления цены недвижимого имущества должника по делу о банкротстве в целях реализации на торгах, результаты которых в установленном порядке не оспорены.
Согласно нормам ст. 44 Закона в процедуре конкурсного производства управляющий проводит опись (инвентаризацию), внутреннюю оценку имущества должника и (или) обеспечивает проведение независимой оценки указанного имущества. В частности, при продаже недвижимого имущества должника такое имущество подлежит независимой оценке до его продажи с привлечением в порядке, установленном законодательством, юридического лица или индивидуального предпринимателя, осуществляющих в порядке, установленном законодательством, оценочную деятельность, если иное не установлено законодательными актами.
Статьей 127 Закона также установлены правила определения начальной цены имущества должника (банкрота), подлежащего реализации с торгов, предусматривающие обязательные требования по продаже имущества должника на торгах с учетом требований Закона. В частности, если торги проводятся в форме конкурса, условия конкурса подлежат согласованию с собранием кредиторов.
В рассматриваемом случае начальная цена для продажи объекта недвижимости на аукционе 29.12.2014 установлена на основании решений собраний кредиторов ООО «УПК» (протоколы № 6 и № 7) последовательно снижавших начальную цену продажи объекта. Начальная цена для проведения аукциона 29.12.2014 определена с использованием механизма, установленного Законом, а не стандартным отчетом РУП «ПИБ» по определению рыночной стоимости объекта от 03.10.2013. В процедуре банкротства должника (продавца) решения собраний кредиторов не обжаловались.
Статьей 417 ГК определено, что договор, если иное не вытекает из его существа, может быть заключен путем проведения торгов. Договор заключается с лицом, выигравшим торги. Если аукцион по продаже имущества признан несостоявшимся в силу того, что заявка (заявление) на участие в нем подана только одним участником либо для участия в нем явился только один участник, предмет аукциона продается этому участнику при его согласии по начальной цене, увеличенной на пять процентов, если иное не установлено Президентом Республики Беларусь.
После проведения аукциона 29.12.2014, который признан несостоявшимся, цена договора купли-продажи установлена в соответствии с нормами ст. 417 ГК.
Обоснованным является вывод судебных инстанций о том, что нормы статей 44 и 127 Закона, на которые ссылается истец в обоснование иска, не определяют условие заключения договора купли-продажи имущества, а определяют порядок оценки имущества должника (банкрота) и определения начальной цены имущества, выставляемого на торги.
Таким образом, основания, на которые ссылается истец, не могут быть признаны достаточными для установления факта ничтожности договора.
Вывод судебных инстанций относительно того, что основанием для отказа в иске является заключение оспариваемого договора купли-продажи по результатам несостоявшихся торгов, не признанных в установленном порядке недействительными, ошибочен. В данном случае ориентировать стороны на обращение с иском о признании результатов торгов, которые не состоялись, некорректно. Вместе с тем данный вывод не влияет на законность оспариваемых судебных постановлений по делу.
Комментарий редакции:
В данном деле начальная стоимость имущества была определена оценкой, которая была утверждена собранием кредиторов, что соответствует требованиям Закона. К сожалению, из содержания дела не ясно, с чем еще был не согласен истец, кроме того, что оценка действует год согласно СТБ. Вместе с тем порядок определения цены в договоре предусмотрен и подтверждается результатами торгов.
Суд посчитал, что исковая давность при возмещении ущерба, вызванного неправомерным потреблением электричества, течет со дня обнаружения нарушений и составления акта, а не со дня, когда такое нарушение имело место.
КУП «Ж» кассационной жалобой просит отменить решение суда первой инстанции (оставлено в силе апелляцией), которым с него взыскано 19 609,95 руб. неоплаченных коммунальных платежей. По мнению заявителя, истцом пропущен срок исковой давности.
Коллегией в удовлетворении жалобы отказано. Поскольку о предоставлении неверных расчетов ответчиком истец узнал в августе 2016 года, а исковое заявление в суд подано 16.05.2018, оснований для применения исковой давности не имеется. Доказательств того, что истец узнал или мог узнать ранее о предоставлении ответчиком недостоверных расчетов (конкретной даты), суду не представлено.
Как видно из материалов дела, между сторонами заключен договор № 2250 от 21.05.2007 на пользование электрической энергией (далее — договор), по которому истец (РУП «Б») обязался подавать ответчику (КУП «Ж») через присоединенную сеть электрическую энергию, а ответчик (абонент) обязался ее оплачивать, а также соблюдать предусмотренный договором режим ее потребления, обеспечить безопасность эксплуатации находящихся в его ведении энергетических сетей и исправность используемых им приборов и оборудования, связанных с потреблением электрической энергии.
При проведении 29.08.2016 работ по замене счетчика № 00443596 на объекте электроснабжения истцом было установлено, что ответчик неверно указывал в сведениях о расходе потребленной электрической энергии коэффициент трансформации (40 вместо 80). Данное обстоятельство повлекло недоплату 19 609,95 руб. за потребленную электроэнергию с сентября 2013 года по июнь 2016 года включительно в пределах трехлетнего срока давности с месяца обнаружения данного факта. Ответчику 30.03.2018 истцом направлена претензия на указанную сумму, которая оставлена без удовлетворения.
Согласно пункту 197 Правил электроснабжения при безучетном потреблении электрической энергии (мощности), подтвержденном актом, составленным энергоснабжающей организацией в присутствии представителя абонента по форме, определяемой Министерством энергетики, энергоснабжающая организация производит перерасчет за предыдущие расчетные периоды, начиная с даты последнего достоверного снятия и регистрации показаний средств расчетного учета представителем энергоснабжающей организации либо со дня предыдущей проверки средств расчетного учета, в том числе измерительных трансформаторов тока (напряжения), если иной меньший срок документально не подтвержден абонентом (но не более срока исковой давности) по тарифам, действующим на момент составления акта.
Судебные инстанции исходили из того, что согласно подпункту 2.14. Правил пользования электрической и тепловой энергией (далее — Правила пользования электроэнергией), утвержденных приказом Министерства топлива и энергетики Республики Беларусь от 30.04.1996 № 28, в случае наличия ошибки плательщик обязан в установленный срок оплатить платежный документ, и такая обязанность не зависит от того, по чьей вине допущена ошибка.
При проверке общежития ответчика по ул. Промышленной, 7Б представителем истца П.С.И. в присутствии представителя ответчика составлен акт № 2273 от 29.08.2016 о самовольном (бездоговорном), безучетном потреблении электрической энергии, в котором зафиксирован факт безучетного потребления.
В рассматриваемом случае истец в соответствии с пунктом 197 Правил электроснабжения и подпунктом 2.14. Правил пользования электроэнергией после обнаружения ошибки (акт № 2273 от 29.08.2016) произвел перерасчет потребленной электроэнергии в пределах сроков исковой давности (сентябрь 2013 года–август 2016 года), поскольку замена средств учета произведена в ноябре 2012 года (акт от 09.11.2012).
Судебные инстанции пришли к обоснованному выводу, что у ответчика возникла обязанность в соответствии с пунктом 197 Правил электроснабжения, подпунктом 2.14 Правил пользования электроэнергией оплатить потребленную электроэнергию за период с сентября 2013 года по июнь 2016 года с учетом перерасчета в сумме 19 609,96 руб. независимо от того, по чьей вине допущена ошибка в расчете потребленной электроэнергии.
В соответствии с нормами статей 196, 197 ГК исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, а общий срок исковой давности устанавливается в три года.
Согласно пункту 1 статьи 201 ГК течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.
Поскольку о предоставлении неверных расчетов ответчиком истец узнал в августе 2016 года, а исковое заявление в суд подано 16.05.2018, оснований для применения исковой давности не имеется. Доказательств того, что истец узнал или мог узнать ранее о предоставлении ответчиком недостоверных расчетов (конкретной даты), суду не представлено.
В связи с этим довод ответчика о пропуске срока исковой давности по части исковых требований судебные инстанции правомерно не приняли как основание для отказа в этой части иска.
Комментарий редакции:
В деле со стороны заявителя жалобы, видимо, была допущена ошибка в части определения срока начала течения исковой давности. По его мнению, исковая давность по каждому месяцу течет отдельно и истекает после 3 лет. Суд сказал, что по данному виду нарушения срок давности начинает течь с момента обнаружения и составления акта. Это правильно, ибо в противном случае сам механизм подсчета за предыдущие 3 года до обнаружения нарушения был бы нелогичным, т.к. через месяц надо было бы уменьшать до 2 лет и 11 месяцев.
К сожалению, в имеющемся тексте не приводится, что ответчик берет за «точку отсчета». Видимо, он также добросовестно заблуждался, когда подавал ошибочные данные, считая, что раз истец не заявляет требований о доплате, то согласен с расчетом. Однако фактически истец узнал об этом только августе 2016 года.
(Дело № 11-30/2018/380А/1484К)
Суд отказал в удовлетворении жалобы, поскольку в отношении ряда разделов проектной документации заказчиком были заключены договоры с иными организациями, при заключении договора с истцом обе стороны исходили из того, что в предмет договора входят не все разделы (оспариваемая часть — примеч. ред.) строительного проекта. Выполнение части работ, о которых идет речь, подтверждается экспертизами.
Учреждение образования «Ц» (заявитель кассационной жалобы, ответчик) просит отменить решение экономического суда г. Минска (апелляцией оставлено в силе), которым с него взыскано 25 835,09 рублей задолженности по договору на выполнение проектных работ.
По мнению заявителя, судебными инстанциями неверно определена стоимость выполненных по договору проектных работ со ссылкой на пояснения эксперта, не дана объективная оценка заключению судебной строительно-технической экспертизы, а также, по мнению заявителя, отдельные пояснения сторон, экспертов изложены необъективно и односторонне.
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы со ссылкой на заключения двух экспертиз и эксперта, подтверждающих качественное выполнение истцом работ по разработке разделов строительного проекта, обоснованность применения коэффициентов, а также соответствие проектных работ базисной цене. Разделы, которые не вошли в основные работы, должны оцениваться отдельно (их стоимость в рассчитанную истцом не вошла).
Доводы о необъективности и одностороннем изложении в протоколах судебных заседаний отдельных пояснений сторон, экспертов, признаются несостоятельными, поскольку замечания в отношении полноты и правильности составления протоколов судебных заседаний ответчиком не представлялись.
Как следует из материалов дела, между учебно-методической организационной структурой «Д» (заказчик) и ООО «И» (подрядчик, истец) был заключен договор на выполнение проектных работ, предметом которого являлась разработка проектной документации, согласно заданию на проектирование (далее — договор).
Согласно дополнительному соглашению № 6 от 25.04.2016 к договору в связи с прекращением деятельности первоначального заказчика он заменен на нового заказчика — УО «Ц» (новый заказчик, ответчик) с передачей всех прав и обязанностей по договору новому заказчику.
Дополнительным соглашением № 6 стороны также установили срок направления проектной документации на государственную экспертизу — 27.04.2016. РУП «Г» 30.06.2016 выдано положительное заключение по отдельным проектным решениям строительного проекта, разработанного ООО «И».
Сопроводительным письмом от 16.11.2016 истец направил ответчику акт сдачи-приемки выполненных работ на сумму 82 132,55 рублей, из которых стоимость проектных работ — 70 633,14 рублей, стоимость госэкспертизы — 7 392,78 рублей, к оплате — 25 835,86 рублей, который новый заказчик не подписал, ссылаясь на выполнение строительного проекта не в полном объеме и завышение стоимости разработанной документации.
Удовлетворяя заявленные исковые требования в части взыскания 25 835,09 рублей задолженности за выполненные проектные работы, суд первой инстанции на основании положений статей 713, 717 ГК пришел к выводу о возникновении у нового заказчика обязательства по оплате задолженности за выполненные работы в размере, отраженном в подписанном подрядчиком акте сдачи-приемки выполненных работ от 16.11.2016.
При этом доводы нового заказчика о ненадлежащем качестве, неполном объеме и завышении стоимости проектных работ суд первой инстанции оценил как неподтвержденные представленными по делу доказательствами.
В рамках рассмотрения апелляционной жалобы ответчика судом апелляционной инстанции получено заключение судебной строительно-технической экспертизы № 34/2018 от 28.08.2018 РУП «Б», согласно выводам которого стоимость разработанных истцом отдельных проектных решений строительного проекта рассматриваемого объекта, выполненных качественно, составляет 848 582 975 рублей (до деноминации — примеч. ред.), исходя из формирования сметной цены на основании норм затрат трудовых ресурсов на разработку проектной документации на основе натуральных показателей — общей площади зданий.
Экспертом РУП «Б» установлено, что все разработанные истцом разделы строительного проекта являлись предметом государственной экспертизы, по которым получено положительное заключение.
Согласно подпункту 17.2 Положения о порядке проведения государственной экспертизы градостроительных проектов, архитектурных, строительных проектов, выделяемых в них очередей строительства, пусковых комплексов и смет (сметной документации), утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 08.10.2008 № 1476, при государственной экспертизе строительных проектов оценке государственной экспертизы подлежит ряд критериев, в том числе соблюдение требований нормативных документов в части эксплуатационной безопасности, надежности основных конструктивных решений, пожаро- и взрывобезопасности объектов, соответствие проектных решений требованиям охраны труда, санитарным нормам, правилам и гигиеническим нормативам, а также социально-функциональным требованиям.
В этой связи наличие положительного заключения РУП «Г» обоснованно оценено судебными инстанциями как доказательство, подтверждающее качественное выполнение истцом работ по разработке разделов строительного проекта.
Несогласие в кассационной жалобе с отраженной в акте сдачи-приемки работ от 16.11.2017 стоимостью выполненных истцом проектных работ опровергается представленными по делу доказательствами, в том числе заключением судебной экспертизы. При этом в заключении эксперта РУП «Б» детально <...> проанализировано задание на проектирование, смета на проектные работы как приложения к договору, оценена обоснованность применения коэффициентов, относящихся к степени сложности проектирования, тарифного коэффициента, поправочного коэффициента, понижающего коэффициента с учетом конкретных условий выполнения проектных работ, и с учетом разработки только второй стадии проекта при двухстадийном проектировании.
При этом, как пояснил эксперт Х. в судебном заседании апелляционной инстанции, фактически выполненные истцом проектные работы соответствуют базисной цене, а те разделы, которые не вошли в основные работы, должны оцениваться отдельно, и их стоимость в рассчитанную истцом не вошла.
В этой связи признаются необоснованными и доводы кассационной жалобы о том, что в связи с невыполнением истцом разделов проекта «сметная часть», «генплан» и иных стоимость работ должна быть уменьшена, поскольку согласно исследовательской части заключения эксперта при расчете стоимости работ указанные обстоятельства экспертом учтены, и в расчет принималась только стоимость фактически разработанных истцом разделов строительного проекта. Также суд апелляционной инстанции правомерно установил, что, поскольку в отношении ряда разделов проектной документации в 2014 году заказчиком были заключены договоры с иными организациями, при заключении договора с истцом обе стороны исходили из того, что в предмет договора входят не все разделы строительного проекта.
Указание в кассационной жалобе о необъективном и одностороннем изложении в протоколах судебных заседаний отдельных пояснений сторон, экспертов признаются несостоятельными, поскольку в порядке, установленном статьей 189 ХПК, замечания в отношении полноты и правильности составления протоколов судебных заседаний ответчиком не представлялись.
Таким образом, выводы суда первой инстанции о наличии у ответчика задолженности перед истцом за выполненные проектные работы в заявленном истцом размере, поддержанные судом апелляционной инстанции, подтверждаются представленными доказательствами. В качестве таковых суд первой инстанции обоснованно оценил условия заключенного сторонами договора, переписку сторон, заключение РУП «Г». Судом апелляционной инстанции, в свою очередь, дополнительно получено заключение строительно-технической экспертизы РУП «Б», исследовательская часть и выводы которого также подтвердили позицию истца.
Доказательств того, что проектные работы выполнены некачественно, меньшей стоимостью, чем заявлено истцом, либо не могут быть использованы для производства строительно-монтажных работ по рассматриваемому объекту со стороны ответчика не представлено.
При этом представленное ответчиком заключение экспертизы № 100/03 от 30.03.2018 ООО «С» обоснованно оценено судом апелляционной инстанции как не подтверждающее выполнение истцом работ меньшей стоимостью, чем включено в акт сдачи-приемки работ, поскольку правомерность применения к проектируемому объекту базисной цены для зданий с металлическим каркасом не доказана.
Доводы апелляционной жалобы о том, что часть представленных истцом разделов строительного проекта, направленного на экспертизу, были выполнены иными организациями при разработке архитектурного проекта, надлежащими доказательствами не подтверждены.
Комментарий редакции:
Ввиду запутанности и сложности дела за комментарием редакция обратилась к Андрею Вашкевичу, адвокату и партнеру адвокатского бюро «Степановский, Папкуль и партнеры». Приводим его ответ:
«Несмотря на наличие подписанных сторонами актов о выполнении проектных работ, заказчик имеет право оспорить указанные в данных актах объем и стоимость работ, а суд обязан проверить доводы заказчика. Судебно-строительная экспертиза имеет возможность и методики, чтобы оценить объем и стоимость фактически выполненных проектных работ, сопоставить их с оговоренными в договоре объемами и стоимостью.
В данном случае заказчик (ответчик) полагал, что выполнен не весь объем работ, не все разделы строительного проекта. Действительно, подрядчик выполнил не все разделы. Однако объем и стоимость фактически выполненных работы соответствуют предъявленной к оплате сумме, что было подтверждено экспертом.
Такие споры с высокой эффективностью могут быть урегулированы в досудебном порядке. Сторонам достаточно самостоятельно или с помощью специалистов сопоставить объем и стоимость работ согласно договору и фактически выполненный объёмом и его стоимостью».
(Дело № 287-25/2018/1100А/1473К)
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы. Если продавец воспользовался своим правом на взыскание стоимости неоплаченного товара, то он не имеет права требовать возврата товара при неисполнении решения.
Экономический суд г. Минска отказал ИООО «А» (истец, поставщик) в удовлетворении исковых требований к ООО «Л» (ответчик, покупатель по сделке с ИООО «А») и ЧУП «Р» об установлении факта ничтожности договора купли-продажи, заключенного между ООО «Л» (продавец по сделке с ЧУП «Р») и ЧУП «Р» (покупатель по сделке с ООО «Л»).
В кассационной жалобе ИООО «А» просит удовлетворить заявленные исковые требования, ссылаясь на то, что судом неправильно применены нормы материального права, в частности статьи 456, 461 ГК, а также сделаны неверные выводы об основаниях приобретения и утраты права собственности на товар.
По его мнению, взыскание с ООО «Л» в его пользу задолженности за поставленный товар не является фактом полной оплаты товара покупателем и не может быть основанием перехода права собственности на товар от ИООО «А» к ООО «Л», так как в законодательстве отсутствует норма, в силу которой продавец, реализовав свое право на предъявление требований об оплате товара в суд и получив их удовлетворение, приобрел имущественное право требования к должнику, но при этом утратил имущественные права в отношении предмета договора поставки.
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы. Поскольку продавцу предоставлена законом возможность выбора способа защиты своего нарушенного права — требовать оплаты либо возврата товара — и эта возможность не ставится в зависимость от момента перехода права собственности на проданный товар, то законными и обоснованными являются выводы суда о том, что на момент совершения оспариваемой сделки ИООО «А», как продавец, потребовавший оплаты товара, утратило имущественные права в отношении предмета договора поставки (товара), в том числе право требовать его возврата от покупателя.
Как установлено судом и следует из материалов дела, предметом иска являлись требования ИООО «А» к ООО «Л» и ЧУП «Р» (первое реализовало второму имущество, приобретенное у ИООО «А» — примеч. ред.) об установлении факта ничтожности договора купли-продажи по основаниям статей 169, 214 ГК.
Возражая против удовлетворения иска, ответчик — ООО «Л» — указал, что право собственности истца на товар, поставленный по оспариваемой сделке, было прекращено в момент вступления в законную силу решения экономического суда Минской области о взыскании в пользу ИООО «А» задолженности за поставленный товар, процентов за пользование чужими денежными средствами (проценты) и пени.
Не признав заявленных требований, ЧУП «Р» указало, что является добросовестным приобретателем товара по оспариваемому договору. По его мнению, отсутствует правовое и документальное подтверждение того, что оспариваемая сделка была совершена в отношении товара, являющегося предметом иной сделки — договора поставки, заключенного между ИООО «А» и ООО «Л».
Экономический суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявленных требований: реализовав свое право на предъявление требования об оплате товара, пени и процентов и получив их удовлетворение в судебном порядке, истец утратил имущественные права в отношении предмета договора поставки (апелляционная инстанция согласилась с данными выводами).
Судебная коллегия по экономическим делам Верховного Суда Республики Беларусь считает выводы суда правильными, основанными на материалах дела и нормах действующего законодательства.
Из материалов дела усматривается, что между ИООО «А» (поставщик) и ООО «Л» (покупатель) был заключен договор поставки № 08/14/ВСТ от 31.01.2014, по условиям которого поставщик обязался передать, а покупатель принять и оплатить товар — комплекс складской стеллажной системы. По товарной накладной товар был передан покупателю.
В соответствии с пунктом 1 вышеуказанного договора стороны согласовали рассрочку оплаты товара равными частями в течение шести месяцев с 01.02.2014 по 30.07.2014.
В пункте 2 договора № 08/14/ВСТ сторонами предусмотрено, что право собственности на товар сохраняется за поставщиком до полной оплаты товара.
Решением экономического суда Минской области удовлетворены исковые требования ИООО «А» к ООО «Л» о взыскании задолженности по оплате товара, процентов и пени по договору № 08/14/ВСТ (решение вступило в законную силу).
06.08.2015 между ООО «Л» (продавец) и ТЭЧУП «Р» (покупатель) был заключен договор купли-продажи № 06/08, согласно условиям которого продавец обязался передать в собственность покупателя оборудование.
Указывая, что товар по договору № 06/08 и товар по договору № 08/14/ВСТ является одним и тем же товаром, который в связи с неполной его оплатой со стороны ООО «Л» принадлежит ИООО «А» на праве собственности, истец, как собственник имущества, который согласия на отчуждение имущества другому лицу не давал, обратился с иском в суд.
В соответствии со ст. 169 ГК сделка, не соответствующая требованиям законодательства, ничтожна <...>. Согласно п. 2 ст. 219 ГК право собственности на имущество, которое имеет собственник, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества. Отчуждение имущества другому лицу помимо воли собственника не допускается, кроме случаев, предусмотренных законодательством.
Анализ законодательства (ст. 456, 459, 461 ГК), касающегося последствий ненадлежащего исполнения покупателем обязательств по оплате переданного товара и права собственности на переданный покупателю товар, привел суд к правомерному выводу о том, что ИООО «А» до даты совершения оспариваемой сделки воспользовалось предусмотренным в пункте 3 статьи 456 ГК правом продавца при неоплате покупателем товара и взыскало с ООО «Л» по договору № 08/14/ВСТ задолженность по оплате товара. Материалами дела подтверждается и не оспаривается сторонами, что данное решение суда частично исполнено.
При этом, учитывая предусмотренную договором рассрочку оплаты товара, ИООО «А» не воспользовалось своим правом в соответствии со ст. 459 ГК требования возврата товара при отказе от исполнения договора.
Поскольку продавцу предоставлена законом возможность выбора способа защиты своего нарушенного права — требовать оплаты либо возврата товара — и эта возможность не ставится в зависимость от момента перехода права собственности на проданный товар, так как условие договора о сохранении права собственности имеет цель прежде всего обеспечить исполнение обязательств покупателя по оплате товара, то законными и обоснованными являются выводы суда о том, что на момент совершения оспариваемой сделки ИООО «А», как продавец, потребовавший оплаты товара, утратило имущественные права в отношении предмета договора поставки (товара), в том числе право требовать его возврата от покупателя.
На основании вышеизложенного, учитывая, что на дату совершения оспариваемой сделки отсутствовали предусмотренные законодательством ограничения по распоряжению ООО «Л» товаром, полученным по договору № 08/14/ВСТ, то правомерными являются выводы суда об отказе в удовлетворении заявленных ИООО «А» требований к ООО «Л» и ЧУП «Р» об установлении факта ничтожности договора купли-продажи № 06/08.
Комментарий редакции:
Довольно любопытное дело не только в части отказа в признании договора ничтожным. Коллегия фактически указала, что использование одного способа защиты (взыскание стоимости имущества) исключает использование другого (возврат имущества). Таким образом, стороне нужно выбирать меньшее из двух зол: ждать, когда будет исполнено решение суда, или потребовать возврата товара. Вместе с тем стоит учитывать и интерес лица, приобретшего имущество: если использовать 2 способа защиты, то оно, во-первых, лишится имущества, а во-вторых, будет вынуждено заплатить кредитору его стоимость, включая штрафные санкции.
(Дело № 264-16/2018/1055А/1483К)
Заявителю отказано во внесении изменений в договор в связи с существенным изменением обстоятельств. В предоставленном архитектурном решении хоть и были недостатки (основной довод истца — примеч. ред.), но они не препятствовали выполнению работ согласно нему и в установленные в договоре сроки.
Решением экономического суда г. Минска ООО «З» (истец, заявитель жалобы) отказано в удовлетворении исковых требований о внесении изменений в договор в части сроков выполнения работ в связи с существенным изменением обстоятельств (ст.ст. 420–421 ГК). Апелляционной инстанцией решение оставлено в силе.
Истец в обоснование неправомерности обжалуемых постановлений приводит доводы о ненадлежащей оценке судебными инстанциями первоначальных условий заключенного между сторонами договора и фактических обстоятельств, касающихся его заключения и исполнения, а также о ненадлежащей оценке представленных в деле доказательств.
Коллегия оставила жалобу без удовлетворения, т.к. истцом не доказано наличие существенных обстоятельств, влекущих возможность изменения условий договора.
Согласно материалам дела в связи с принятием решения о проведении процедуры закупки в виде открытого конкурса (в электронном виде) на оказание услуг по художественному оформлению музейной экспозиции учреждением «Г» размещено приглашение для участия в конкурсе заинтересованных лиц на сайте www…….by в открытом доступе.
В графе «иные сведения» основной информации по процедуре закупки указано, что архитектурно-художественное решение экспозиции учреждения «Г» можно получить у заказчика закупки в электронном виде (при себе иметь USB-накопитель), а также указаны контактные данные ответственного лица.
По результатам проведенной закупки между ООО «З» (подрядчик), как победителем открытого конкурса, и учреждением «Г» (заказчик) заключен договор на выполнение работ по художественному оформлению (1–6 залы) экспозиции музея учреждения «Г» по разработанному архитектурно-художественному решению. По условиям договора (пункты 1.1, 2.1, 2.2) подрядчик принял на себя обязательство в срок с 05.10.2017 по 20.12.2017 выполнить работы по художественному оформлению залов (1–6) в соответствии с графиком выполнения работ.
В соответствии с пунктом 3.1.1 договора № 051017 заказчик обязался своевременно предоставить архитектурно-художественное решение, а также всю необходимую информацию подрядчику, связанную с выполнением работ по художественному оформлению (1–6 залы) экспозиции музея учреждения «Г», и оплатить выполненные работы в соответствии с настоящим договором.
Из материалов дела также усматривается, что, начиная с декабря 2017 года, истец неоднократно предлагал ответчику подписать дополнительное соглашение к договору в части продления сроков выполнения работ.
В связи с отказом ответчика от подписания такого дополнительного соглашения истец и обратился в суд с иском об изменении договора в судебном порядке. При этом в качестве правового основания истец сослался на статьи 420–421 ГК, указав на существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении и исполнении договора.
В обоснование наличия таких обстоятельств истец сослался на невозможность выполнения в установленный в договоре срок работ в связи с непредставлением ему ответчиком технического (рабочего) проекта, как второй составной части архитектурно-художественного решения (далее — АХР).
Признавая заявленные требования не подлежащими удовлетворению, суд первой инстанции, как и апелляционная инстанция, пришел к выводу о недоказанности истцом наличия существенных обстоятельств, влекущих возможность изменения условий договора в судебном порядке.
При этом судебные инстанции основывались на том, что договор был заключен по результатам торгов (открытого конкурса), истец был ознакомлен с его условиями и документацией, проектом договора, имел возможность ознакомиться с АХР и реализовать свое право задать вопросы заказчику, как инициатору проведения открытого конкурса, до принятия им решения об участии в открытом конкурсе, своевременного получения от ответчика АХР в отсутствии обязательства ответчика по представлению истцу какого-либо технического (рабочего) проекта.
Судебные инстанции указали на непредоставление истцом достаточных доказательств существенного нарушения ответчиком условий договора как основания для его изменения или невозможности выполнения истцом работ по договору на основании представленного подрядчику заказчиком АХР и пояснительной записки к нему. Судебные инстанции основывались на пояснениях опрошенных в ходе судебного разбирательства специалистов <...>, согласно которым определенные недостатки АХР если и были, то не препятствовали выполнению работ согласно нему и в установленные в договоре сроки.
Также судебные инстанции приняли во внимание, что истец в соответствии с условиями договора добровольно принял на себя обязательство по выполнению техно-рабочего проектирования объекта, а также предложил цену договора, которая обеспечила его победу в открытом конкурсе. В этой связи судебные инстанции пришли к выводам об отсутствии причин, которые истец не мог преодолеть после их возникновения при той степени добросовестности и осмотрительности, какая требовалась от него по характеру договора и условиям гражданского оборота, или наличия у истца ущерба, что он в значительной степени лишился бы того, на что был вправе был рассчитывать при заключении договора.
Вышеуказанные обстоятельства с достоверностью подтверждаются материалами дела, в связи с чем судебные инстанции обоснованно пришли к выводам об отсутствии в совокупности указанных в подп. 1–4 п. 2 ст. 421 ГК условий для признания обстоятельств, имевших место при заключении договора, существенно изменившимися.
Комментарий редакции:
Довольно интересное дело с той точки зрения, что истец указывает в качестве существенного изменения обстоятельств (ст.ст. 420–421 ГК) нарушение договора одной из сторон, хотя сам по себе данный правовой механизм не предполагает участие сторон, т.е. обстоятельства изменяются под действием внешних факторов.
Иначе бы любое нарушение договора, включая обычные неплатежи, можно было бы рассматривать как существенное изменение обстоятельств: никто при заключении договора не исходит из того, что он будет нарушаться.
Абстрагируясь от доказанности/недоказанности по делу предоставления АХР, в таких действиях, скорее, усматривается просрочка кредитора по договору (ст. 377 ГК), пусть она и не дает право на изменение договора.
Истцу отказано в удовлетворении требований о признании недействительной госрегистрации права собственности за покупателем, т.к. приобретение имущества с торгов единственным покупателем по акту судебного исполнителя о приобретении имущества представляет собой установленный законодательством способ возникновения права собственности на объект недвижимости.
Решением экономического суда Могилевской области (апелляцией оставлено в силе) АО «Г» (истец, заявитель) отказано в удовлетворении исковых требований:
— к РУП «М» (регистрирующий орган), РУП «МБ» о признании недействительной государственной регистрации возникновения у последнего права хозяйственного ведения на капитальное строение и права постоянного пользования земельным участком;
— к РУП «М», ЗАО «О» о признании недействительной государственной регистрации возникновения у последнего права собственности на капитальное строение и права постоянного пользования земельным участком.
Истец в жалобе ссылается на необоснованное отклонение судебными инстанциями его доводов об отсутствии правовых оснований для совершения регистрирующим органом оспариваемых государственных регистраций.
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы. Отказывая в удовлетворении вышеуказанных исковых требований, суды правомерно исходили из того, что в ст. 55 Закона «О государственной регистрации недвижимого имущества, прав на него и сделок с ним» не содержится (и не содержался) исчерпывающий перечень оснований для государственной регистрации прав на недвижимое имущество. Судебные инстанции правомерно указали, что регистрация прав на недвижимое имущество может осуществляться при наличии всех оснований, с которыми законодательство Республики Беларусь связывает возникновение, переход, прекращение прав и ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество.
Учитывая правомерность государственной регистрации прав на спорное здание и земельный участок, судебные инстанции обоснованно пришли к выводу и об отсутствии у регистрирующего органа оснований для отказа в осуществлении оспариваемых государственных регистраций прав на вышеуказанные объекты недвижимости и за ЗАО «О».
Как установлено судебными инстанциями и подтверждается материалами дела, в соответствии с п. 119 Инструкции по исполнительному производству заместителем торги по продаже имущества ЗАО «В» объявлены несостоявшимися.
РУП «МБ» являлось единственным участником торгов (покупателем). Был составлен акт о приобретении единственным участником торгов капитального строения — здание специализированное железнодорожного транспорта (ремонтный цех № 3), кадастровый номер 714/С-5137 (далее — строение (примеч. ред.)). 10.11.2016 указанное имущество было передано покупателю на основании акта передачи.
18.11.2016 РУП «М» произведена государственная регистрация возникновения у РУП «МБ» права хозяйственного ведения на строение и права постоянного пользования земельным участком площадью 1,0314га, кадастровый номер 724850100004000013 (далее — земельный участок).
Регистрационные действия совершены РУП «М» на основании следующих документов: <...> акта передачи имущества покупателю от 10.11.2016 № б/н, акта о приобретении имущества от 10.11.2016 в соответствии с пунктами 17.2 и 17.71 Единого перечня административных процедур, осуществляемых государственными органами и иными организациями в отношении юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 17.02.2012 № 156 (в редакции, действовавшей на дату совершения регистрационных действий, далее — Единый перечень).
Обращаясь в суд с требованием о признании государственной регистрации за РУП «МБ» указанных прав недействительной, АО «Г» ссылалось на отсутствие для этого предусмотренных Законом оснований для регистрации таких прав. В частности, АО «Г» указывало:
Также АО «Г» в ходе судебного разбирательства, в том числе в суде апелляционной инстанции, указывало на несостоятельность ссылки регистрирующего органа на пункт 17.71 Единого перечня, поскольку, по мнению истца, в данном случае следовало применить нормы п. 17.57 Единого перечня. Так как предусмотренные пунктом 17.57 Единого перечня документы у РУП «МБ» отсутствуют, регистрирующий орган обязан был отказать в осуществлении регистрации возникновения права хозяйственного ведения на спорное здание.
Отказывая в удовлетворении заявленных АО «Г» вышеуказанных исковых требований, суд первой инстанции, как и апелляционная инстанция, правомерно исходили из того, что в ст. 55 Закона (в том числе в действующей на момент совершения оспариваемых государственных регистраций редакции) не содержится (и не содержался) исчерпывающий перечень оснований для государственной регистрации прав на недвижимое имущество.
Исходя из буквального толкования данной статьи (в частности, абзацев 7 и 8), судебные инстанции правомерно указали на то, что государственная регистрация прав на недвижимое имущество может осуществляться при наличии всех оснований, с которыми законодательство Республики Беларусь связывает возникновение, переход, прекращение прав и ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество.
В данном случае в соответствии с нормами действующего на момент совершения оспариваемых регистрационных действий законодательства приобретение имущества с торгов единственным покупателем по акту о приобретении имущества представляет собой установленный законодательством способ возникновения права собственности на объект недвижимости.
Следовательно, акт судебного исполнителя о передаче имущества единственному покупателю после объявления торгов несостоявшимися также является основанием для государственной регистрации прав в отношении объекта недвижимости.
Вместе с тем, учитывая правомерность государственной регистрации прав на спорное здание и земельный участок за РУП «МБ», предоставление регистрирующему органу предусмотренных действующим законодательством (ст. 55 Закона, п.п. 17.42, 17.2 Единого перечня) документов, судебные инстанции обоснованно пришли и к выводу об отсутствии у регистрирующего органа оснований для отказа в осуществлении оспариваемых государственных регистраций прав на вышеуказанные объекты недвижимости и за ЗАО «О».
Изложенные в кассационной жалобе доводы об отсутствии у регистрирующего органа правовых оснований для совершения оспариваемых регистрационных действий не могут быть приняты во внимание в силу их несостоятельности, так как основаны на неверном толковании норм действующего законодательства.
Комментарий редакции:
Нужно отметить, что установление в законодательстве исчерпывающего перечня оснований для государственной регистрации прав на недвижимое имущество сильно бы ограничивало хозяйственный оборот этого самого имущества. В приобретении же имущества с торгов единственным покупателем по акту можно увидеть некий элемент купли-продажи.
(Дело № 103-30/2018/988А/1463К)
Коллегия отказала во взыскании убытков, т.к. истцом не доказано, что сумма средств, уплаченная истцом ответчику и находящаяся у него, является реальным ущербом, т.е. расходами, которые он произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права.
Решением экономического суда г. Минска УП «К» (истец, дольщик) отказано в удовлетворении исковых требований к УП «З» (ответчик, заказчик) о взыскании 12 250 рублей убытков (апелляцией оставлено в силе).
В кассационной жалобе УП «К» указывает:
Коллегия отказала в удовлетворении требований. Судебные инстанции обоснованно посчитали, что истцом не доказано, что с учетом сложившихся взаимоотношений сторон по оплате в рамках договора долевого строительства и возможных последствий нахождения у ответчика оплаченных истцом по договору денежных средств сумма в размере 12 250 рублей является для истца реальным ущербом, т.е. расходами истца, которые он произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права.
Как следует из материалов дела, между УП «З» (заказчик, ответчик) и УП «К» (дольщик, истец) был заключен договор о долевом участии в строительстве № 10 от 22.03.2011, предметом которого являлась организация и обеспечение заказчиком строительства объекта «Застройка кварталов малоэтажных жилых домов в районе Цнянского водохранилища в г. Минске» со всеми обеспечивающими жизнедеятельность кварталов инженерными сетями, дорогами, благоустройством, по генплану и доли в построенном объекте (далее — договор).
Решением Мингорисполкома принята к сведению информация заказчика об утверждении акта приемки в эксплуатацию жилого дома 4-5. Постановлением апелляционной инстанции экономического суда Минской области установлен факт ничтожности расторжения договора на основании допущенных заказчиком нарушений процедуры расторжения договора.
Как следует из решения суда Советского района г. Минска, после направления заказчиком в адрес УП «К» уведомления о расторжении договора долевого строительства в одностороннем порядке с 13.05.2013 заказчик заключил договор создания объекта долевого строительства № 1 от 20.05.2013 с новым дольщиком — К. с теми же техническими характеристиками строящегося жилого дома, как и в договоре с истцом.
Вместе с тем, поскольку фактически УП «З» построен иной жилой дом (с иными техническими характеристиками — примеч. ред.) и иной стоимостью, внесенной К., в удовлетворении иска УП «К» о признании договора создания объекта долевого строительства между УП «З» и К. недействительным и применении последствий недействительности сделки судом Советского района города Минска было отказано.
РУП «М» 25.09.2015 произведена государственная регистрация капитального строения и возникновения на него права собственности К.
Со ссылкой на неисполнение застройщиком обязательств по договору УП «К» обратилось в суд с требованием о взыскании 12 250 рублей, составляющих часть убытков от суммы, эквивалентной 550 000 долларов США, рассчитанных как стоимость объекта недвижимости с характеристиками, сходными с непереданным по договору объектом в том же районе г. Минска.
Отказывая в удовлетворении заявленных исковых требований, суд первой инстанции на основании положений статей 14, 364, 386 ГК пришел к правильному выводу о том, что до разрешения сторонами вопроса о размере подлежащих возврату средств, с учетом возможных производных требований от оплаченной суммы, в силу их зачетного характера с убытками представленный истцом расчет убытков не может являться достаточным доказательством, подтверждающим как факт причинения истцу убытков, так и размер возможных убытков с учетом заявленной истцом цены иска — 12 250 рублей.
Кроме того, после получения от ответчика 27.05.2013 уплаченных по договору денежных средств 30.05.2013 истец ответчику данные денежные средства возвратил обратно как ошибочно перечисленные. После получения истцом внесенных ответчиком 04.07.2013 в депозит нотариальной конторы денежных средств в сумме 1 112 817 626 рублей (до деноминации) они были в очередной раз возвращены истцом ответчику 13.04.2015, а доказательств последующего возврата указанной суммы денежных средств ответчиком истцу не представлено.
Таким образом, судебные инстанции обоснованно посчитали, что истцом не доказано, что с учетом сложившихся взаимоотношений сторон по оплате в рамках договора долевого строительства и возможных последствий нахождения у ответчика оплаченных истцом по договору денежных средств сумма в размере 12 250 рублей в настоящее время является для истца реальным ущербом, т.е. расходами истца, которые он произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права.
Ссылки в кассационной жалобе на немотивированные выводы суда о том, что прогнозируемые расходы нельзя отнести к убыткам, и несогласие с выводами о том, что убытки нельзя рассчитывать исходя из объекта-аналога, являются необоснованными, поскольку положения статей 14 и 386 ГК применены судебными инстанциями правильно с учетом фактически сложившихся взаимоотношений сторон по денежным расчетам и неопределения последствий невозможности строительства для истца объекта, являющегося предметом договора, в силу строительства на этом же земельном участке другого объекта, для иного лица.
При этом правомерность заключенного договора купли-продажи между УП «З» и К., а также произведенной государственной регистрации возникновения права собственности К. на жилой дом подтверждена решением суда Советского района г. Минска от 01.07.2015, которым УП «К» отказано в удовлетворении иска о признании недействительным договора создания объекта долевого строительства от 20.05.2013 и применении последствий недействительности сделки, и решением суда Партизанского района г. Минска от 05.07.2016, которым УП «К» отказано в удовлетворении иска о признании недействительной государственной регистрации на вновь создаваемый объект недвижимого имущества.
Утверждения в кассационной жалобе о том, что примененная истцом методика расчета и обоснование суммы убытков являются правильными, нельзя признать обоснованными, поскольку с учетом невозможности исполнения договора долевого строительства в связи с завершением строительства иного объекта в 2014 году и изменения конъюнктуры рынка недвижимости за рассматриваемые периоды с учетом неоднократных перечислений денежных средств сторонами друг другу в 2013 и в 2015 году выводы судебных инстанций в данной части основаны на фактических обстоятельствах дела.
Комментарий редакции:
Для применения гражданско-правовой ответственности в форме взыскания убытков необходимо наличие причинно-следственной связи между противоправным поведением нарушителя и возникшими убытками. Из содержания дела, к сожалению, не ясно, в чем заключалось наличие у истца убытков. Во взыскании убытков было отказано, помимо прочего, в связи с отсутствием в действиях ответчика нарушения или невыполнения договора (похожее дело).
(Дело № 152-28/2018/1141А/1455К)
Коллегией отказано в удовлетворении жалобы, так как законодательством не предусмотрен такой способ защиты прав, как признание неправомерными действий (бездействия).
Экономический суд г. Минска прекратил производство по иску ОАО «Г» (истец) к ОАО «Б» (ответчик, банк) о признании неправомерной оплаты последним платежного требования с предварительным акцептом коммунального унитарного предприятия «С» на основании абз. 2 ст. 149 ХПК (спор не подлежит рассмотрению в суде, рассматривающем экономические дела). Апелляционной инстанцией определение суда первой инстанции оставлено без изменения.
В обоснование неправомерности обжалуемых судебных постановлений истец ссылается на ограничение его конституционного права на судебную защиту.
Коллегия отказала в удовлетворении жалобы. Содержание заявленного истцом требования не соответствует указанному им способу защиты, так как фактически истец просит признать неправомерными действия ответчика по исполнению платежной инструкции. В то же время ст. 11 ГК и иными законодательными актами такой способ защиты в рамках разрешения хозяйственного спора в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств стороной по договору, как признание неправомерными действий (бездействия), не предусмотрен.
Согласно материалам дела в рамках заключенного между ОАО «Г» (заказчик) и КУП «С» (исполнитель) договора последним осуществлялось захоронение принадлежащих ОАО «Г» отходов производства. В процессе исполнения этого договора, исходя из его условий и в соответствии с п. 4 ст. 208 НК, у ОАО «Г» возникла обязанность по уплате экологического налога на основании выставляемых КУП «С» в обслуживающий ОАО «Г» банк платежных требований при условии предоставления заказчиком предварительного акцепта (который имелся в наличии).
Так, КУП «С» 10.04.2017 предъявило в обслуживающий ОАО «Г» банк электронное платежное требование с предварительным акцептом на уплату экологического налога на сумму 1 054,47 руб., которое было исполнено (оплачено) на следующий день.
ОАО «Г» обратилось в суд с иском, в котором заявило требование о признании неправомерной оплаты банком платежного требования с предварительным акцептом. ОАО «Г» требование обосновывало тем, что несвоевременная оплата банком указанного платежного требования привела к увеличению подлежащего уплате им (истцом) суммы экологического налога в два раза. Также истец ссылался на то, что удовлетворение заявленного требования восстановит его положение, существовавшее до нарушения его права — права не платить повышенный (двойной) экологический налог. При этом в исковом заявлении истец указал, что сумму платежа экологического налога он не оспаривает, так как она законна.
Суд как первой, так и апелляционной инстанции (после предложения истцу уточнить избранный способ защиты) пришел к выводу о том, что настоящий спор (исходя из заявленного истцом требования) не подлежит рассмотрению в суде, рассматривающим экономические дела, в связи с чем прекратил производство по делу на основании абз. 2 ст. 149 ХПК.
Как усматривается из материалов дела, заявленное в исковом заявлении требование истец обосновывал ссылкой на п. 2 ст. 11 ГК — восстановление положения, существовавшего до нарушения права.
Как обоснованно указали судебные инстанции, буквальное содержание заявленного истцом требования не соответствует указанному им способу защиты, так как фактически истец просит признать неправомерными действия ответчика по исполнению платежной инструкции. В то же время ст. 11 ГК и иными законодательными актами такой способ защиты в рамках разрешения хозяйственного спора в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств стороной по договору, как признание неправомерными действий (бездействия), не предусмотрен.
При этом следует также отметить, что истец, как указано выше, не оспаривает сумму уплаченного налога. Кроме того, не указывает какое именно возникшее в рамках существующих между ним и банком гражданско-правовых отношений положение будет восстановлено в результате удовлетворения заявленного искового требования, а ссылается только на то, что при удовлетворении иска у него будет восстановлено право не платить повышенный (двойной) экологический налог.
То есть заявленное истцом требование направлено на прекращение у него налогового обязательства по уплате экологического налога по повышенной ставке.
Вместе с тем вопросы исполнения налоговых обязательств урегулированы налоговым законодательством и вытекают из публичных правоотношений. Соответственно, разрешение вопросов надлежащего исполнения налоговых обязательств не может быть предметом рассмотрения в исковом производстве между участниками гражданско-правовых отношений, так как это не предусмотрено ни материальным, ни процессуальным законодательством.
В этой связи не могут быть приняты во внимание доводы истца о нарушении его конституционного права на судебную защиту в силу их несостоятельности. При этом следует иметь в виду, что истец вправе в установленном порядке требовать защиты своих нарушенных прав в рамках гражданско-правовых отношений, вытекающих непосредственно из заключенного с банком договора текущего (расчетного) счета.
Комментарий редакции:
Для восстановления первоначального положения, существовавшего до нарушения, пусть это и прозвучит очевидно, необходимо наличие нарушения. В данном деле со стороны банка не усматривается нарушений, т.к. он оплатил выставленное требование к счету, что предусматривалось договором текущего счета. Кроме того, требование возврата средств является требованием имущественного характера, т.е., если истец считает, что банк необоснованно списал средства, то, возможно, следовало предъявить соответствующий имущественный иск (на что обратил внимание суд).
(Дело № 01-15/60/180-19/2018/312А/1441К)
Требование о признании прекращенным обязательства в результате зачета не может быть предметом самостоятельного иска, поскольку является обстоятельством, подлежащим правовой оценке при разрешении непосредственно спора о праве, о присуждении имущества и иных требований, а не одним из способов защиты гражданских прав.
Экономический суд Минской области отказал ООО «А» (истец) в принятии искового заявления о признании прекращенным обязательства, основанного на решении экономического суда Брестской области и судебном приказе этого же суда (апелляция оставила определение об отказе без изменений).
Отказывая в принятии иска, суд исходил из того, что заявленные требования не могут быть рассмотрены как самостоятельный иск.
Истец в кассационной жалобе указывает, что судебные постановления подлежат отмене, поскольку сделан ошибочный вывод о том, что его требования не могут быть предметом иска.
Коллегия оставила жалобу без удовлетворения. Требование о признании прекращенным обязательства в результате зачета не может быть предметом самостоятельного иска, поскольку такое требование является обстоятельством, подлежащим правовой оценке при разрешении непосредственно спора о праве, о присуждении имущества и иных требований, а не одним из способов защиты гражданских прав.
ООО «А» обратилось в экономический суд с исковым заявлением о признании прекращенным обязательства на общую сумму 2 248 996, 99 рублей, основанного на решении т судебном приказе экономического суда Брестской области.
По доводам истца прекращение обязательств обусловлено зачетом встречных однородных требований согласно уведомлениям о зачете встречных однородных требований от 15.06.2018 № 639 № 640.
Так, ООО «А» заявило ответчику о зачете задолженности по решению экономического суда Брестской области о взыскании с него 2 378 065,47 рублей убытков и судебных расходов, на основании которого выдан судебный приказ и возбуждено исполнительное производство; в счет задолженности ЗАО «Р» перед истцом, взысканной решениями экономического суда Минской области, на основании которой также выданы судебные приказы и возбуждены исполнительные производства.
Необходимость получения правовой оценки зачета встречных однородных требований послужила причиной обращения ООО «А» в суд с указанным требованием, так как иной возможности признания исполненным обязательства перед ЗАО «Р», основанного на решении и судебном приказе экономического суда Брестской области, у него не имеется.
Судебная коллегия по экономическим делам приходит к выводу о том, что принятые экономическим судом Минской области судебные постановления об отказе в принятии искового заявления не подлежат отмене исходя из следующего.
В соответствии со ст. 41 ХПК суд, рассматривающий экономические дела, если иное не установлено законодательными актами, разрешает возникающие из гражданских и иных правоотношений хозяйственные (экономические) споры и рассматривает иные дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной хозяйственной (экономической) деятельности, к которым, в частности, относятся споры: вытекающие из правоотношений, связанных с заключением, изменением, расторжением договоров; вытекающие из обязательств вследствие неосновательного обогащения; касающиеся недействительности сделок; о неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств и иные дела.
Из содержания ст. 381 ГК следует, что зачет встречного однородного требования является одним из способов прекращения обязательств.
Согласно нормам статьи 8 ХПК и статьи 9 ГК защита гражданских прав осуществляется, в частности, путем признания права, восстановления положения, существовавшего до нарушения права; присуждения к исполнению обязанности в натуре и иными способами.
Однако требование ООО «А» не может быть предметом самостоятельного иска, поскольку признание прекращенным обязательства в результате зачета является обстоятельством, подлежащим правовой оценке при разрешении непосредственно спора о праве, о присуждении имущества и иных требований, а не одним из способов защиты гражданских прав.
Комментарий редакции:
Довольно интересное требование истца: он просит суд установить факт прекращения обязательства (ввиду исполнения), т.е. просит выступить суд в роли эдакого нотариуса. К сожалению, из содержания дела не ясно, в чем возникла такая необходимость, ведь другая сторона, с которой произошел зачет, его не оспаривает, т.е. в иске отсутствует главное — спор о праве.
