Ситуация: Два ООО были проданы иностранному гражданину, который реорганизовал их путем присоединения к своему хозяйственному обществу. Впоследствии это общество было признано банкротом. Антикризисный управляющий обратился с иском в суд о привлечении к субсидиарной ответственности участников и руководителей присоединенных юридических лиц.
Содержание:
ООО «Б» было создано в 2017 г., с 28.12.2018 его участником и руководителем являлся иностранный гражданин Б.
28.12.2018 ООО «Б» реорганизовано в форме присоединения к нему ООО «Е», участником и руководителем которого с 27.12.2018 по 28.12.2018 (1 день) являлся этот же иностранный гражданин Б. До этого участником и руководителем ООО «Е» являлся гражданин Г.
28.03.2019 ООО «Б» реорганизовано в форме присоединения к нему ООО «Ф», участником и руководителем которого с 28.03.2019 являлся все тот же иностранный гражданин Б. Участником ООО «Ф» в период до 28.03.2019 являлся гражданин С., вторым участником и руководителем в период с 03.01.2018 по 27.03.2019 — гражданин У.
В 2020 г. ИМНС провела внеплановую проверку ООО «Б» в части деятельности ООО «Е» за период с 2016 по 2018 г. и в части деятельности ООО «Ф» за период с 2016 по 2019 г. Налоговым органом было установлено отсутствие движения денежных средств по счетам ООО «Б». Документы бухгалтерского и налогового учета за проверяемый период ООО «Б» представлены не были. По результатам проверки составлен акт и вынесено решение о взыскании налогов и пеней.
В 2021 г. ООО «Б» было признано банкротом с ликвидацией и в отношении него было открыто ликвидационное производство. В реестр требований были включены требования ИМНС, Белгосстраха и различных контрагентов.
Антикризисный управляющий предъявил иск о взыскании суммы кредиторской задолженности ООО «Б» к гражданину Г. (участник и руководитель ООО «Е» до того, как общество было продано иностранному гражданину) и гражданину У. (участник и руководитель ООО «Ф» до того, как общество было продано иностранному гражданину).
Предъявленная ко взысканию сумма кредиторской задолженности возникла в период осуществления гр-ном Г. функций участника и руководителя ООО «Е», а гр-ном У. — функций участника и руководителя ООО «Ф».
По результатам проведенного финансового анализа состояния ООО «Е» и ООО «Ф» в предбанкротный период было установлено увеличение кредиторской задолженности. То есть должники в состоянии были исполнить свои обязательства перед кредиторами, но данные обязательства не исполнялись их руководителями на момент реорганизации. Это подтверждается также вступившими в законную силу судебными актами о взыскании различных долгов, что свидетельствует о неплатежеспособности ООО «Е» и ООО «Ф» еще до их продажи гр-ну Б. и реорганизации путем присоединения к ООО «Б».
ООО «Е» и ООО «Ф» были проданы иностранному гр-ну Б. При заключении сделок купли-продажи гр-ну Б. были переданы все документы по финансово-хозяйственной деятельности, о чем имеется передаточный акт о правопреемстве прав и обязанностей.
Ни в отношении гр-на Г., ни в отношении гр-на У. не возбуждено никаких уголовных дел по оценке совершенных ими действий в качестве виновных (умышленных), повлекших банкротство юридических лиц.
Ответчики никогда не являлись участниками и/или руководителями ООО «Б», в том числе в тот период, когда проводилась налоговая проверка, были доначислены налоги и сборы, а также когда ООО «Б» было признано банкротом. Следовательно, они не могут отвечать по долгам указанного общества. Участником и руководителем ООО «Б», в том числе в тот период, когда проводилась налоговая проверка, были доначислены налоги и сборы, а также когда ООО «Б» было признано банкротом, являлся гражданин Б.
Суд установил, что в данном случае при осуществлении процедуры реорганизации в форме присоединения не преследовалось цели осуществления законной предпринимательской деятельности, а реорганизация использовалась как способ воспрепятствования удовлетворению требований кредиторов присоединяемых организаций, мероприятиям налогового контроля, а также как способ уклонения от установления фактических отношений между участниками хозяйственных операций, уклонения от уплаты налогов и иной кредиторской задолженности. То есть общество принимало на себя все риски присоединенных юридических лиц в качестве правопреемника, не получая взамен никакого встречного обеспечения, что свидетельствует об отсутствии разумной организации.
Доводы ответчиков гр-на У. и гр-на Г. о передаче всех документов касательно деятельности ООО «Ф» и ООО «Е» при их присоединении к ООО «Б» суд оценил критически и пришел к выводу о систематическом и грубом нарушении указанными лицами своих обязанностей в сфере законодательства о налогах и сборах, пренебрежительном отношении к контрагентам по договорам. Суд указал, что допущенные нарушения носят неустранимый характер, поскольку по существу фактическая передача первичной документации в отношении прекративших деятельность ООО «Ф» и ООО «Е» правопреемнику не проводилась.
Исковые требования были удовлетворены в части, из суммы ко взысканию были исключены внеочередные расходы, в том числе вознаграждение управляющих, выплаченное при отсутствии имущества должника. Суд пришел к выводу, что размер, источник и порядок выплаты вознаграждения управляющему при отсутствии имущества должника четко определены ст. 53 Закона Республики Беларусь от 13.07.2012 № 415-З «Об экономической несостоятельности (банкротстве)» и ч. 1-2 п. 3, пп. 6, 8 Положения о порядке назначения и выплаты вознаграждения временному (антикризисному) управляющему в производстве по делу об экономической несостоятельности (банкротстве), утвержденного постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 28.02.2007 № 260. Возмещение сумм, предназначенных для выплаты вознаграждения управляющему, в ином размере и за счет денежных средств субсидиарного должника является неправомерным.
Постановлениями апелляционной и кассационной инстанций решение оставлено без изменений, а жалобы гр-на Г. и гр-на У. — без удовлетворения.
От редакции.
После принятия Декрета Президента Республики Беларусь от 23.11.2017 № 7 «О развитии предпринимательства» (далее — Декрет № 7) процедура привлечения к субсидиарной ответственности собственников и/или руководителей должников-банкротов существенно усложнилась. Во исполнение подп. 5.6 п. 5 Декрета № 7 истцам необходимо доказать, что экономическая несостоятельность (банкротство) должника была вызвана виновными (умышленными) действиями ответчиков. На практике оказалось, что, не имея на руках в качестве доказательств таких действий приговора суда о привлечении собственника и/или руководителя обанкротившегося предприятия к уголовной ответственности, получить решение в пользу кредитора практически невозможно.
Однако 2022 г. принес кредиторам облегчение: подход к рассмотрению споров о привлечении к субсидиарной ответственности недобросовестных субъектов экономических правоотношений начал меняться, и наличие приговора суда уже не так обязательно.
При решении вопроса о наличии виновных (умышленных) действий ответчиков по указанной категории споров суды руководствуются положениями ст. 9, 49,372 ГК, оценивая действия с точки зрения принципов добросовестности и разумности, заботливости и осмотрительности, которые требовались исходя из характера обязательства и условий гражданского оборота.
При составлении искового заявления крайне важно уделить внимание описанию того, какие конкретно виновные (умышленные) действия, повлекшие банкротство организации, были совершены ответчиком (каждым из ответчиков), а также перечислить доказательства, которые подтверждают названные факты, поскольку обстоятельства, на которых основаны исковые требования, подлежат отражению истцом в исковом заявлении (ст. 159 ХПК). Несоблюдение данных требований может служить основанием для оставления искового заявления без движения в силу ст. 162 ХПК.
